на такси? А твоя машина? Я не хочу на такси, хочу на машине, – принялась капризничать актриса.
– Пьяный водитель – потенциальный убийца, – заметила Инна, вытаскивая подругу на улицу.
– Слушай, а я, кажется, того… Напилась! – с удивлением отметила Соня после того, как пару раз споткнулась. – Мы же пили одинаково? Или нет? Слушай, а который сейчас час? Я маме обещала не позже двенадцати…
Она поднесла к глазам часики, но цифры почему-то расплывались, никак не желая соединиться в четкую картинку. Что было дальше, она помнила смутно. Инна впихнула ее в такси, назвала адрес. Как они доехали, как Соня поднялась на свой этаж и умудрилась открыть дверь, осталось для нее загадкой. Сил на переодевание не было, Соня на автопилоте доползла до кровати и рухнула как подкошенная.
Наутро ее ожидала расплата за бурно проведенный вечер: голова раскалывалась, во рту было сухо, под глазами – темные круги, лицо серое. В довершение ко всему на ее любимой футболке расплылось какое-то жирное пятно. Соня осторожно повернула голову в сторону часов, висевших на стене. Десять утра. Ничего себе! На сборы у нее меньше часа, вот-вот позвонит Инна, а она только глаза открыла. А мама? Не хватало только ее нравоучений и рассказов из учительской практики! Соня осторожно спустила ноги с кровати и, держась за стену, выползла в коридор. В квартире было подозрительно тихо. Как бывает перед бурей…
Добравшись до ванной, она закрыла дверь и перевела дух. Ну вот, слава богу, кажется, мама не заметила ее передвижений. Сейчас примет душ, подкрасится, ликвидирует признаки бурной ночки. Мама варит замечательный кофе – ароматный, с густой светло-коричневой пенкой… Да, только на этот раз Соня сварит сама.
Через двадцать пять минут, посвежевшая, она вышла из ванной. На кухне что-то бормотал телевизор, по квартире распространялся запах кофе.
Соня вздохнула, натянула на лицо самую беспечную улыбку из своего актерского багажа и вошла в кухню. Мать колдовала у плиты, сидя в своем кресле спиной к Соне.
– Доброе утро, мамочка! Как вкусно пахнет! – произнесла девушка, чмокая Маргариту Ярополковну в ухо.
– Доброе, если его можно таковым назвать, – сухо отозвалась та, разворачивая кресло.
Соня, делая вид, что не понимает причину дурного настроения матери, достала крохотные кофейные чашки темно-синего фарфора с золотыми прожилками и налила кофе.
– Мамуся, ты гений, кроме тебя, никто так не умеет варить кофе! Тебе можно за доллары свой рецепт продавать, – попыталась она подлизаться.
– Соня, хватит меня нахваливать, – строго глядя поверх очков, произнесла Маргарита Ярополковна. – Позволь объясниться, где ты вчера была и во сколько вернулась домой? – Мам, мне уже не шестнадцать, – попыталась оправдаться Соня. – И вообще, выяснять отношения на голодный желудок очень вредно, прямой путь к язве. А от язвы до…
– Дочь, посмотри на себя в зеркало, – прервала ее мать. – Ты выглядишь как падшая женщина! Посмотри, что у тебя под глазами, на кого
