Я честно попыталась от такой заботы отказаться.
– Ярослав, извините, мне неудобно вас так сильно отвлекать. Может, давайте теперь я сама?
– И домой с головокружением по темным улицам одна будете добираться?
– Летом медленно гулять по темным улицам одно сплошное удовольствие. Главное, к мостам близко не подходить.
– Давайте все же удостоверимся, что все хорошо, я вас провожу домой и поеду.
Эх, а ведь с некоторой натяжкой можно представить, что я на свидании. Правда, с ну очень большой.
– Ярослав Леонидович, а вы это серьезно? С веником? Я правильно поняла? Вы что, хотели у меня в душе подмести?
– Почему нет?
Пожала плечами.
– Мой отчим, например, вообще не знает, как веником пользоваться, считает уборку делом для себя оскорбительным и ниже его достоинства. Ведь он добытчик, его дело деньги для семьи зарабатывать. А забота о доме дело женщины.
– У всех свои взгляды на жизнь. Ничего зазорного в прикладном труде не вижу, – Ярослав улыбнулся. – Особенности моей профессии и вовсе порой заставляют себя чувствовать себя многодетным отцом и матерью в одном лице.
– Да? Почему?
– Часто мои подопечные бывают довольно эксцентричны, капризны, безбашенны и один другого моложе. Решая их проблемы и вытаскивая из очередной передряги, а потом пытаясь что-то вбить в их головы, чувствую себя слишком правильным старым умудренным родителем.
– Вас это расстраивает?
– Нет, уже привык. Поначалу было странно, особенно, когда имел дело с ровесниками. Сейчас уже привык, и меня мало кто чем-то может удивить.
Вдруг осознала, что, кажется, Ярослав меня тоже держит за свою подопечную, иначе вряд ли сидел бы тут со мной в этот тёплый летний вечерок. Но я ведь не подопечная, чтобы со мной носиться, наоборот, я помощница. Это я должна во всем помогать, а не быть обузой. Впредь постараюсь, чтобы больше таких ситуаций не происходило.
По итогам обследования у врачей оказалось, что у меня совсем легкое, но все-таки сотрясение, и мне рекомендован постельный режим. Но какой постельный режим, когда я только устроилась на работу? У меня и денег нет для того, чтобы спокойно себе лежать и болеть. И еще одно указание врача расстроило – первые сорок восемь часов после удара мне нельзя оставаться одной, за мной должен кто-то приглядывать на случай ухудшения состояния и неожиданных обмороков. Все это означает, что мне придется, пусть и ненадолго, но вернуться к родителям, а вот вырвусь ли я от них снова, вопрос. Не отпустят, аргументировав тем, что моя вольная жизнь принесла мне только травмы. И отчим, и мама вцепятся только так. Еще и Ярослав уволит – наверняка ждать ему не с руки, а таких, как я, кандидаток, только здоровых, полно.
– О чем задумались, Александра? – спрашивает Ярослав на пороге клиники. Мы успели выйти, и сейчас мне, наверное, надо будет звонить домой, но я жутко не хочу этого делать и, наверное, не буду. Это испытание. Мое личное. К родителям не вернусь даже на день.
– Да ни
