что сама идея – бредовая, но я стояла на своем, и в результате мне удалось его убедить. Но, как оказалось, ненадолго. Едва он вернулся в Москву и взглянул еще раз на своих друзей, одного из которых должен был объявить предателем и шпионом, сомнения вновь взяли в нем верх. Он позвонил мне и сказал, что отменяет свой устный приказ. Это значило, что мне не нужно разрабатывать план операции по выявлению агента. Я не должна даже думать об этом, а уж говорить с кем-либо… Чугунков так и сказал: «Забудь об этом!»
Легко сказать – забудь! Я не умею отдавать приказы своей голове. Не думать об этом еще можно, конечно, попытаться, но забыть!.. Все равно – не получится. Для меня это слишком важно. Я должна верить в Первых Спасателей. Искать среди них предателя – все равно что рубить тот самый сук, на котором устроено наше гнездо. Но не могу же я согласиться с тем, что этот человек и дальше будет нас всех предавать!
Поэтому мне и нужен был совет Григория Абрамовича – что делать с мучающей меня проблемой.
Я вошла к нему в палату с надеждой, что состояние его и впрямь улучшилось, как утверждают врачи. Но Григорий Абрамович все так же разглядывал потолок, и я даже не знала, чувствует ли он мое присутствие, слышит меня или не слышит.
Я присела на стул рядом с кроватью. Помолчали.
– Как дела? – спросила я.
«Нормально, – молча ответил Григорий Абрамович. – Скучновато вот только без новостей. Я подозреваю, что ты и половины мне не рассказываешь… Что – настолько плохие новости?»
– А что рассказывать? У нас затишье, Григорий Абрамович. Вторую неделю сидим без дела. Ничего в России, слава богу, не случается. Мы тоже скучаем… Игорек с Эркюлем Пуаро соревнуется – дочитывает рассказ до половины, книжку закрывает и пытается вычислить преступника.
«Ну и как успехи?»
– По-моему, очень неплохо, – ответила я. – Раскрываемость у него – восемьдесят. Пуаро он, конечно, проигрывает, у того – все сто процентов. Но Игорек считает, что Пуаро соревнуется нечестно, он применяет интерактивные методы раскрытия преступлений, а Игорек вынужден довольствоваться наблюдениями со стороны…
Я помолчала секунду и добавила:
– Сходим, в общем, с ума потихоньку…
Григорий Абрамович, как мне показалось, вздохнул. Я посмотрела на него внимательно, но он лежал все так же неподвижно и безмолвно.
«Ну-ка, давай, выкладывай, что тебя беспокоит, – сказал Григорий Абрамович. – Не умеешь ты притворяться. Лучше и не начинай. У тебя на лице все написано. С Сергеем своим все никак решить не можете – кому первому делать шаг навстречу?»
– Нет, с Сергеем мы давно не виделись, – ответила я, смутившись от его компетентности в моих личных делах. – И разговаривать о нем не хочу…
«Тогда сама рассказывай, – сказал Григорий Абрамович и вздохнул. – Я же по глазам вижу – ты за этим
