йа боне — благодарю тебя, – сказал Марк.
И тут его охватила волна сильной дрожи – лишь теперь он в полной мере ощутил, какое страшное потрясение только что испытал; тошнота подступила к горлу, и он снова затрясся, как листок на ветру.
Зулус стащил с себя шерстяное одеяло и накинул на плечи Марка.
– Нет, я не могу взять твое одеяло, – сопротивлялся Марк. – Я не могу…
От одеяла несло дымом костра из сухих коровьих лепешек и острым запахом самого зулуса – простым, как земля Африки.
– Тебе надо, – твердо сказал зулус. – Ты болен.
– Ну хорошо, – пробормотал Марк, чувствуя, что его снова трясет. – Но смотри, одеяло большое, и на двоих хватит…
– Не хватит.
– Иди сюда, – твердо сказал Марк.
Зулус секунду колебался, потом подвинулся ближе и накинул на себя край одеяла.
Вот так, прижавшись друг к другу, плечом к плечу, они просидели всю ночь; от усталости и изматывающей боли Марк впал в полубессознательное состояние – боль в распухшей лодыжке продолжала пульсировать, словно удары барабана. Зулус рядом с ним молчал, и Марк думал, что он уснул, но, когда после двухчасовой быстрой езды через плато поезд замедлил ход, он пошевелился.
– Здесь остановка, разъезд Сакабула. Он будет стоять, пока не пропустит встречный поезд.
Марк вспомнил об этом пустынном разъезде с двумя колеями. Ни одного строения, лишь один указатель с названием. Он снова почти погрузился в полудрему, но что-то его обеспокоило, странное чувство опасности, которое у него проявилось и было доведено до совершенства во Франции.
Он сбросил одеяло и, приподнявшись на колени, стал пристально всматриваться вперед. Железнодорожная колея, плавно изгибаясь, образовывала боковой путь; серебристые рельсы блестели, освещенные фонарями локомотива.
Далеко впереди торчал указатель остановки, абсолютно белый в луче прожектора. Но там было еще кое-что. Рядом с рельсами возле столба стоял тяжелый грузовик с горящими фарами. В желтом пятне света Марк разглядел темные силуэты чего-то ждущих людей. Холодные пальцы тревоги сжали ему сердце.
Грузовик из Ледибурга не мог примчаться сюда раньше, чем поезд, но ведь уже существовал телеграф, доставляющий послания почти мгновенно…
– Мне надо уходить, – быстро проговорил Марк.
Негнущимися пальцами он подцепил в поясном кошельке соверен и быстро положил его в ладонь зулуса.
– Нет никакой необходимости… – начал было зулус.
Но Марк бесцеремонно оборвал его:
– Оставайся с миром.
Марк подполз к задней стенке вагона, которая находилась подальше от ждущих людей, спустился по железной лесенке и повис как раз над колеей.
Он подождал, когда локомотив со скрежетом и скрипом замедлил ход и с шипением выпустил облако пара, потом сжал зубы и спрыгнул вниз, стараясь бо́льшую часть веса перенести на здоровую ногу.
Коснувшись ногами земли, он повалился
