style="font-size:15px;"> – Дайте.
– Плюс пятьсот. Итого восемьсот двадцать. Это в кассу. И сотни три дадите ему. Не обездолит?
– Выдержу.
– Минутку!.. – Клерк ушел в соседнюю комнату и вскоре вернулся с худосочным юношей в темном одеянии, напоминающем монашеское, с жидкой бороденкой и с черными волосами до плеч. – Иероним. Это его так зовут. Он здесь всё знает
Клерк получил деньги, дал Иерониму листок с номером участка и занялся другим посетителем.
– Усопший был вашим близким? – спросил Иероним.
– Я бы этого не сказал.
– Навестить могилу любого человека – богоугодное дело. Пойдемте…
Клерк не преувеличил, Иероним прекрасно знал кладбище. Минут через двадцать, покружив между могильными оградами, они оказались на месте.
– Вот. Раб Божий Георгий. Мир праху его. Назад дорогу найдете?
– Подождите меня, я недолго, у меня к вам еще одно небольшое дело, – сказал Панкратов и дал ему пятьсот рублей.
– Благодарствую, – с поклоном сказал Иероним и немного отступил назад, чтобы не мешать человеку в богоугодном деле.
Если бы Панкратов ничего не знал о Гольцове, то и тогда надгробие произвело бы него впечатление. Но он уже кое-что знал, и в образе молодого человека, вырывающего из глыбы белоснежного мрамора, угадывал то, что так и осталось в камне. Воображение дорисовывало дерзкий веселый взгляд, живость некрасивого, но поразительно обаятельного лица, неукротимую волю в крутых скулах и твердом подбородке. «Не хотел бы я иметь этого человека своим врагом», – почему-то подумал Панкратов.
– Нравится? – спросил Иероним.
– Да.
– Его рукой водил сам Господь Бог, истинно говорю вам.
– Чьей рукой? – не понял Панкратов.
– Рукой Фрола. Господь его посещает. Но редко. Чаще им владеют бесы. Мы все молимся за него.
– Помогает?
– Не очень. Не доходят наши молитвы. Наверное, нет в них настоящей веры.
– Где мне найти Фрола? – спросил Панкратов.
– Вам зачем?
– Хочу выразить ему свое восхищение.
– Ему будет приятно услышать доброе слово. У него мастерская под Ваганьковским путепроводом. Это недалеко. Спросите, его там все знают. Раньше там были гаражи, а сейчас обитают разные божьи люди.
– Бомжи?
– Каждый человек – раб Божий. Какая кому доля выпала, ту он и несет.
Панкратов достал тысячерублевую купюру и протянул Иерониму. Тот отрицательно покачал головой:
– Вы мне уже заплатили.
– Это не вам. Я не догадался принести цветов на могилу. Сделайте это за меня.
Уже отойдя от могилы, Панкратов оглянулся. В дымке хмурого зимнего дня белоснежное надгробие на черном гранитном постаменте словно бы светилось изнутри неземным, божественным светом.
VI
Путепровод
