с каракки. Порох оставлял ужасные ожоги. Все хозяйки в Пицене спозаранку бросились растапливать плиты и греть воду: вдруг кого-то из несчастных привезут именно в их дом. В нашей с Манриоло комнате, где он так и не успел отоспаться, теперь разместились трое. Капитана венеттийцев, того строгого пожилого синьора, так и не нашли. Кроме него, море забрало в свои тёмные стылые объятья ещё шестерых человек…
– …Люди годами бьются над тем, чтобы сделать порох более безопасным, – продолжал разглагольствовать синьор Алонзо. – Я читал трактат La pirotechnica молодого Бирингуччо, и другие его работы. Говорят, фирензийцы научились делать зерненый порох. Он не так опасен при перевозке и более удобен для пушкарей.
– Ну, от этих «поедателей фасоли» можно ожидать чего угодно! – фыркнул рыбак. – Те ещё хитрецы!
Тяжелый разговор о катастрофе плавно перетёк в уютное злословие: хотя большинство рыбаков за всю жизнь ни разу носу не казали из родной деревни, зато каждому было что сказать о чудачествах фирензийцев, медиоланцев или эттурян. Все сходились во мнении, что на чужбине, конечно, можно встретить иногда приличного человека, но лучшие люди, истинная соль земли, живут только в окрестностях Пицене. Люди немного ожили. Утренняя трагедия словно придавила всех к земле, однако нельзя же горевать вечно. Плавание в морях всегда считалось опасным делом. Сегодня смерть прошла совсем рядом с Пицене, но не задела никого из «своих» – нужно быть благодарным хотя бы за это.
Когда синьор Алонзо шумно заспорил с кем-то о преимуществах литых пушечных ядер перед каменными, я незаметно поднялась, посмотрела на спящего Манриоло и вышла наружу. Ариминец с утра страдал от невыносимой головной боли. Это всё из-за валлуко. Напуганный взрывом, Гриджо так расшумелся, что даже меня разбудил. А у Манриоло, по его собственным словам, «чуть мозги из ушей не вылетели». Я напоила его отваром и дала холодное мокрое полотенце на голову, с трудом удержавшись от реплики: «Я же тебе говорила!» Если бы он не связывался с валлуко так часто, не пришлось бы теперь страдать!
Под рыжеватым закатным небом мягко переливались тёмно-свинцовые волны. Кое-где в них вспыхивали золотые отблески. На гладком песчаном берегу не осталось ни следа катастрофы. Всё, что море выплюнуло вечерним приливом –куски деревянной обшивки, такелажа, обрывки канатов – жители Пицене деловито растащили по домам. В хозяйстве всё пригодится. А на местном кладбище появились две новые могилы…
Вдруг откуда-то возник Пульчино и, мягко захлопав крыльями, опустился рядом со мной на песок. Его присутствие действовало утешающе.
«Что там наш капитан, опять плетёт словесные узоры?» – осведомился он с иронией.
«Может, я зря его подозревала. Сегодня он помог спасти жизнь многим матросам… и к тому же, он неплохо разбирается в пушках».
«Ну ещё бы! – фыркнул Пульчино. – На его фелуке припрятано целых шесть бочонков пороху!»
«Что? Зачем?!»
Я едва не выкрикнула
