застыл, сжимая карандаш:
– Смылся?
– Ага. – Генри то ли хихикнул, то ли всхлипнул. – За мной была погоня. Наверное, генерал догадался.
Грифель карандаша, прижатый к листочку, хрустнул. Петраков швырнул его на пол.
– Идиот! – воскликнул он. – Кто тебя просил бежать? Надо было задержаться, чтобы не вызвать подозрений.
– Вы сами говорили, что дело срочное, – напомнил Генри. – И обещали хорошо заплатить.
– Ты о чем-нибудь, кроме денег, способен думать?
– Конечно. Так когда мы встретимся, мистер?
На часах было восемь вечера. В последнее время Петраков засиживался на работе допоздна, чтобы поменьше видеться с женой, наставившей ему рога с одним улыбчивым молодцем из дипломатического корпуса США. «Сука, – подумал он. – Лживая, похотливая сука».
– Что? – подал голос Генри.
Петраков досадливо поджал маленькие розовые губки. Это все нервы. Прежде у него не было привычки произносить затаенные мысли вслух.
– Never mind, – сказал он. – Не обращай внимания.
Невидимый Генри ойкнул.
– Они идут, – прошипел он.
– Кто?
– Те двое, что гнались за мной в саванне. Наверное, опять ищут меня.
«Набивает цену, – решил Петраков. – Хочет заставить меня раскошелиться. Все эти черные одинаковы. Бездельники, воры и жулики. Во всех заложено одно и то же, только в разных пропорциях».
– Полагаю, ты ошибаешься, Генри, – сказал он. – Полагаю, никто тебя не ищет.
Мальчишка не уловил сарказма:
– Ищут. Они рядом.
– И что ты намерен делать?
– Встретиться с вами и получить свои денежки, – был торопливый ответ. – Приходите в «Империал Синема», мистер. Сегодня в десять. Я вас найду.
Связь оборвалась. Петраков сверился с часами и вновь сел за пасьянс. Какое-то смутное волнение нарастало в его груди. И невозможно было разобрать, тревога это или предчувствие большой удачи.
Без пятнадцати девять Петраков вышел на улицу, решив слегка перекусить перед встречей. К нему тотчас подкатил шоколадный парень на велотакси. Его трескучий, нещадно чадящий агрегат назывался бода-бода, потому что в свое время эти юркие мотоциклы перевозили пассажиров от границы до границы – from border to border. Теперь бода-бода лавировали преимущественно между городскими бордюрами. Петраков никогда не пользовался их услугами. Так же как не ездил в местных маршрутках, именуемых матату. Обитатели Кампалы вызывали у него брезгливость. А за что их можно было любить или хотя бы уважать?
Уганда принадлежала к полутора десяткам самых нищих стран мира с ужасающим уровнем бедности и преступности. Все эти народы, когда-то объединенные в одну британскую колонию, упорно не желали жить вместе, затевая все новые и новые междоусобицы. Тон задавали этнические угандийцы, навязывавшие остальным вкусы, взгляды, обычаи, культуру. Гражданские войны
