оглядывая строй идущих цепью разведчиков, – скоро вы, ребята, привыкнете, поймете жизнь и перестанете замечать эту порой яркую, а порой и мрачную, но одинаково впечатляющую красоту чеченского леса. Леса, излишне часто таившего в себе боль и страдание».
Колючая природа этих мест, природа, натерпевшаяся от войны не меньше, а может быть, и больше людей, жила своей собственной тревожной жизнью. А продолжающая выполнение боевого задания разведывательная группа специального назначения начала очередной изматывающий спуск.
Долгожданный отдых пришел с первыми сумерками, когда разведчики наконец вышли по заданным координатам, и командир группы отдал приказ об устройстве засады.
– Мину установили? – Маркитанов привычно обходил тройки.
– Да, – прошептал «сидевший на фишке» старший головной тройки рядовой Капустин. Второй, находившийся в охранении разведчик Константин Калинин, сидел чуть поодаль, укрывшись за вывороченным корнем упавшего дерева.
– Сектора распределили? – продолжал допытываться Дмитрий.
– Так точно, – послышалось едва уловимое.
– Добро, – так же тихо похвалил Маркитанов и отправился дальше.
– Костян, Костян, – позвал Капустин, как только фигура прапорщика скрылась в полутьме вечера.
– Че те? – привычно недовольно и оттого излишне громко отозвался Калинин.
– Тише ты, – шикнул на него старший тройки, – сектор себе определи.
– Чего? – недослышав, переспросил Костя.
– Сектор обстрела себе определи, а то следующий раз придет, – Капустин кивнул в сторону скрывшегося замкомгруппы, – спросит и по башке надает.
– Понял, не дурак, – отозвался Калинин, мысленно отмечая едва угадываемые во тьме ориентиры. То, что третий в тройке спал и никак не мог подгадать себе сектор стрельбы, они как-то не подумали.
Ночь сгустилась. Несмотря на еще раннее время, хотелось спать. Возможно, сказывалась усталость, а может, так влиял свежий, насыщенный кислородом воздух.
– Костян! – снова позвал Капустин.
– Чего тебе? – Калинин пошевелился, поворачиваясь к говорившему левым ухом.
– Спать хочешь? – Капустин зевнул.
– Да так… – неопределенно отозвался Костя.
– Покараулишь? – попросил Валерка, глаза которого, сколь он ни пыжился, самопроизвольно смыкались. – А я покемарю, лады?
– Лады, – с неохотой согласился Костян, который и сам изо всех сил боролся с подступающим сном.
А Валерка, обрадованный согласием товарища, поплотнее завернулся в плащ-палатку, прилег поудобнее на коврике, подтянул под себя автомат и мгновенно уснул. Снилась ему всякая чепуха, которую ни вспомнить, ни рассказать. А оставшийся на охране Костя сидел, сидел и только на одну минуточку прикрыл глаза…
Вепрь, огромный, черный с проседью кабан, второй
