над ремнем. Голова наполовину поседела.
Лена представила ему полковника:
– Это – Валерий Петрович, друг нашей семьи.
Судя по острому взгляду, которым его одарил гость, Ходасевич понял, что тот уже в курсе, кто он такой и чем занимается в Листвянке. Что ж, тем лучше. Статус частного сыщика позволяет задавать много вопросов, в том числе и нескромных.
– Елистратов. Василий, – гость жестко, словно клешнями, сжал лапу полковнику.
– А по батюшке как вас величать? – кротко переспросил Ходасевич.
Сосед отвечал со смехом:
– О, для вас я просто Василий!
– И все-таки?
Знать полное имя контрагента никогда не помешает. Легче наводить справки.
– У меня, как и у вас, отца звали Петром, – церемонно поклонился гость. И вполголоса обратился к Стасу: – Всем хорош стол у нашей соседушки, да вот беда: расслабиться тут нечем. Пьянству – бой! Пришлось по такому случаю у себя дома разгоняться.
– А я сегодня в Москву возвращаюсь, поэтому ни-ни. Гаишники, говорят, совсем озверели. До тысячи долларов за запах берут.
Увидев, что между Стасом и Василием завязался мужской разговор, Лена взяла полковника под руку и увлекла в сторону.
От порыва ветра зашумела ветвями береза над головой. Рой золотых листьев сорвался с нее и медленно осел в траве.
На участке Любочки, как и у Аллы Михайловны, возвышались лесные деревья, не имелось никакого огорода, а газон был аккуратно пострижен.
Елена тихо пояснила Ходасевичу:
– Василий – наш сосед справа. – Она, кажется, на сегодняшний вечер выбрала полковника на роль своего конфидента. – Любочка, как видите, живет от нас с одной стороны, а этот – с другой. Ему участок от отца достался – лет десять назад. Васька тогда был гол как сокол. Кассетами на рынке торговал. Все в кроссовочках ходил, на электричке ездил. А потом вдруг приподнялся. Со старой женой развелся, молодую себе взял. Начал новый дом строить. Чурок-строителей в старый дом поселил, теперь на выходные приезжает проверять, что они тут натворили. Ездит на «Рейнджровере» и все таджиков своих материт, аж звон стоит.
– Каким же бизнесом Василий занимается? – полюбопытствовал полковник.
– Разное болтают. А толком никто ничего не знает. Кто говорит, что ему к трубе удалось припасть. Кто – будто он обналичкой ведает. А другие утверждают, что он с наркомафией связался…
– Вот как? – поднял бровь Ходасевич.
– Да врут, наверное… Главное, денег у Васьки теперь, как у дурака махорки. Куда девать, не знает. Даже к матери моей несколько раз подъезжал: продайте, мол, мне свой участок. «Я, – говорит, – вам в полтора раза больше заплачу, чем риелтор его оценит. Скажут двести тысяч – я вам триста дам».
– А что ваша мама?
– Она, конечно, ни в какую. Для нее эта дача была как жизнь, как глоток свежего воздуха! Она бы ее ни за какие деньги не продала.
– А вы?
Елена
