жить постоянно, готовить, убирать, стирать, мыть полы – нет. Однозначное нет.
Марго сдуру об этом сказала Зине (тогда они еще считали друг друга подружками), и та засмеялась.
– Ну из тебя сразу вся твоя провинциальная Пенза прет! – хотя сама Зина была вообще из Липецка, который в сто раз провинциальней Пензы. – Штопать носки, лепить пельмени, воду из колодца на коромыслах носить. Рита, – Марго ненавидела, когда ее так называют, и всем заранее об этом объявила, но Зина умудрялась иногда это «забывать», – на дворе двадцать первый век! И мы в Москве! И мой мужчина будет зарабатывать нормально! Нормально – это значит, что есть мы будем в ресторанах или кафе. А если иногда и будем перекусывать дома, то я буду разогревать в микроволновке полуфабрикаты, а посуду будет мыть посудомоечная машина! А если не устраивает – то пусть нанимает домработницу!
Марго и Алсу пробовали с ней спорить, хотя Марго понимала, что расчетливая соседка во многом права и спор начинается из духа противоречия.
– Мужчина и женщина живут друг с другом не для того, чтобы готовить и стирать, – продолжала Зина. – Это в каменном веке так было! Сейчас надо жить и работать в свое удовольствие! И это реально!
– А дети? – заикнулась Алсу.
– Точно, дети! – расхохоталась Зина. – Еще детей двадцать штук, и быть третьей женой у хана. Гюльфия вяжет у доски, а Алсу штопает носки! Да вы что, девчонки! Вы зачем сюда приехали? Возвращайтесь в ваши сакли и избы, зачем вам учиться? Чему? В пятнадцать лет замуж, и рожать, рожать, рожать! И всю себя детям, детям, детям! Вы что, вам ведь всего по семнадцать лет! Нам еще гулять и веселиться!
И тут она совершила странный поступок: скинула с плеч халатик, швырнула его на кровать, а сама встала в оконный проем в лифчике и трусиках, растрепала волосы и стала петь по-английски и танцевать, как стриптизерша, дерзко и вызывающе. Ее красивая фигура была хорошо видна на свету, и внизу стали останавливаться прохожие и смотреть на Зину.
А Марго именно в этот момент поняла: просто она не любит Германа, и в жизни у нее все так же пусто. Просто появился еще один интересный друг, но друзей у нее хватало. Любви не было.
Зина спрыгнула с подоконника в комнату, надела халат.
– Люблю я жизнь, – сказала она, нисколько не запыхавшись после страстного танца. – И жить хочу ярко. Серости под Липецком нагляделась, хватит. Сейчас на все пойду, чтобы из этой серости, из общаг, бараков, коридоров прокуренных вырваться! Пожить нормально!
– Мы все этого хотим, – неуверенно пробормотала Алсу.
– Я, например, в Москву переехала только для этого, – добавила Зина, совсем не слушая Алсу. – И я пробьюсь в кино, и найду себе достойного мужчину. И жить мне с ним будет в кайф, а если ты, Ритусик, этого не хочешь, то, значит, ты или еще молодая слишком, или глупая, а может, и то и другое.
А Марго улыбнулась. Конечно, она еще будет жить с мужчиной, и ей будет в кайф,
