объемно и тяжело.
– А спасать не надо было, – улыбнулась моя Катя, погладила опавшего дружка и вышла, усмехнувшись на прощание.
Я вспомнил ее глаза, изгибающуюся шею, губы, тянущиеся к моим губам… и усмехнулся в ответ на ее усмешку. Вот ты какая, жесткая сверху Катечка… хотя наверняка это всего лишь профессионализм. Так сказать, высокий класс.
Похоже, заискрился огонек тревоги, девицы всерьез решили отблагодарить меня за свое спасение, причем все сразу, хотя и по очереди.
Вспомнилась присказка одной из них: «В карты не везет, повезет в любви»… Мог ли я предполагать, что так повезет?
Впрочем, сейчас я занимался не только и не столько сексом, а главное – усыплением безнравственных девиц, открывающим мне великую дорогу – к недремлющему и способному оценить по достоинству мои подвиги Приятелю!
…Маша скользнула в проем двери, когда я отмокал в горячей ванной, напрочь позабыв о контрастном душе и надлежащей силе воли. Я открыл глаза на легкий шорох, да так и застыл с улыбкой на губах. Несколько мгновений я не сомневался, что рядом со мной – самая красивая и желанная изо всех женщин мира – стройная, тонкая, с высокой грудью, одним видом обещающая райское наслаждение.
Это был полный reset – я обхватил ее руками и затащил к себе в ванную.
Я верил в ее стоны и судороги горячего тела, я отчаянно желал иметь ее постоянно, всегда.
– Не спи, Валера, – сказала она, тихонько гладя мое уставшее тело. – Ты просто великолепен. Я всегда говорила, что лучше холостяков на свете нет мужчин.
– Лесть гнусна, – ответил я гнусавыми словами классика, закрывая глаза и бессильно раскидываясь на софе.
– Мы еще не кончились, – не переставая гладить, объяснила Машенька. – А вот и Марина.
– Я больше не смогу. У меня не встанет. Я уже сплю.
– Встанет, – негромко рассмеялась Марина, и я представил улыбку на ее полудетском лице. – Уж я тебе обещаю.
Машины шаги стихли, и я открыл глаза.
Марина сидела рядом и молча улыбалась. Руки ее гладили мое измученное любовным жаром тело.
– Он устал, – сочувственно произнесла она, касаясь распластанного липкого дружка. – Для начала мы его вымоем.
Влажным полотенцем вытерла мокрые остатки и пощекотала поникший член.
– Марин, сколько тебе лет? – спросил я, силясь понять, насколько детским выглядит ее лицо.
– Пятнадцать, – ответила она. – Я младшенькая… и я лучше всех это делаю.
Спросить что «это», я не успел – потому что Марина, тоненькая нежная Марина опустила голову и продолжила щекотку языком. Затем в работу включились мягкие пухлые губы, потом добавились прикосновения рук.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив
