двадцать шестого, а через два дня прибудет злобная прибалтка…
– Так, – повертел я листок в руках, – а как выглядел молодой курьер от Мефистофеля? И почему, кстати, вы не попытались его задержать?
– Понимаете, – снова взяла слово Каменец, – он пришел рано утром, когда в редакции была только одна наша сотрудница, верстальщица. Он подошел и сказал, что у него есть сообщение в письменном виде. Наша коллега попросила его подождать, когда придет кто-нибудь из журналистов, но молодой человек, сославшись на занятость, оставил сообщение на столе и исчез. Даша практически не обратила на него внимания и даже не смогла потом его описать.
– Она вообще у нас очень странная, эта Даша Корнеева, – вставил Нырялов. – У нее какая-то непонятная идиосинкразия к мужчинам. Она во время разговора предпочитает смотреть не на них, а в монитор компьютера.
Я невольно подумал о том, что у меня с этой самой Дашей есть нечто общее: если мне предложат на выбор общение с женщиной или со своим Приятелем, не уверен, что я выберу первое.
– Но если вы, как утверждаете, являетесь экспертами по нациям и конфессиям, то должны знать, где эти чертовы сатанисты находятся, – заметил я.
Нырялов перекрестился и пошарил по углам моей кухни взглядом. Я невольно проделал то же самое, но ничего интересного, кроме старой паутины, там не обнаружил.
– Я иконку ищу с ликом Божьим, – пояснил мне Борис. – Негоже без иконки-то жить…
Мне захотелось сказать что-нибудь очень атеистическое в пику своему гостю, но подумал, что рискую быть втянутым в совершенно ненужный спор. Не дай бог, еще Полина станет упрашивать меня почитать «Бхагавад-Гиту» или пытаться «ввести» меня в дзен-буддизм. Ни того ни другого мне делать совершенно не хотелось, и я промолчал.
– Я же говорил вам, что никто не знает, где они и кто, – повторил Нырялов. – Мы сами очень удивлены, потому что обычно они образуются из разочаровавшихся сектантов. Что касается милиции, то там мы уже были, но нас встретили не очень хорошо… Словом, отнеслись ко всему этому скептически. Какой-то лысый капитан даже расхохотался. Общее резюме их высказываний сводилось к тому, что это бред сумасшедшего. Более того, они намекали на то, что мы тоже… так сказать, несколько того… – Нырялов покрутил пальцем около своего виска. – Вот поэтому мы и пришли к вам.
Я еще раз внимательно посмотрел на собеседников, на Полину, которая нервно мяла пальцами какие-то бесчисленные «фенечки-бусинки», развешанные у нее на груди и руках, и шептала губами свою кришнаитскую мантру, на Бориса, глаза которого были наполнены праведным православным экстазом, и отчасти понял тупых ментов. Однако что-то в этой записке показалось мне зловещим, и угрозы, которые в ней содержались, казались мне не просто пустым звуком.
– И что же вы хотите, чтобы я сделал? Нашел сатанистов? – спросил я.
– Да… Если можно, – проникновенно посмотрев мне в глаза, сказала Полина.
– Может быть, и можно, – ответил
