style="font-size:15px;"> – Вот я и боюсь, как бы кто-нибудь не подорвался. Сама-то я могу обезвредить любой… – увидев, что военком опять улыбнулся, запальчиво взвилась: – Да, любой! Я, между прочим, обезвредила такую мину, которая до сих пор во всех справочниках идет как не подлежащая разминированию, – перешла она, видимо, на язык документов. – В военных академиях преподавали, что единственный способ – подрыв, а я ее разрядила. Ее в Москву и увезли, в академию ту самую.
– Это я тоже читал. Но хвалить вас не буду и не хочу. Каждый должен заниматься своим делом. Когда вы планируете начать работу отряда?
– С лета. И около болот подсохнет, и ребята со школой управятся.
– А я до этого времени все постараюсь узнать насчет саперов. Идет?
Михаил Андреевич встал.
– Но я вас в покое не оставлю, – встала и Лена. – Я буду каждый день к вам приходить.
– Каждый день не надо, у меня кроме ваших и другие ведь дела есть, а в двадцатых числах загляните.
– Ладно, – согласилась на срок Лена. – До свидания.
«Чистая Сонька Грач, – подумалось Черданцеву, но представить Лену в возрасте Сони не смог и уточнил для себя: – По характеру».
Еще раз, теперь уже внимательно, просмотрел лежащие в папке бумаги. Развернул карту района с красными пятнами карандашных штрихов – места, не проверенные еще с времен войны. Внизу, в самом углу, район захватывали синие полосы – заповедник. На следующей карте достаточно умелой рукой была нанесена схема боевых действий на территории района. Рябило от красных и синих стрел, множества пометок. Третья карта, вернее, срисованные под кальку контуры района, принадлежала отряду «Память» и была подписана, надо полагать, Леной. Места, где следопыты нашли останки воинов, помечались крестиками.
В дверь постучали, на этот раз робко, может быть, даже с надеждой, что он не услышит и посетителю тогда можно будет с чистой совестью уйти восвояси.
– Входите! – крикнул Черданцев.
За дверью опять замешкались – собирались с духом.
– Входите, – повторил майор.
– Можно? – на всякий случай еще переспросила, входя, посетительница.
Сонька, Сонька, что ты там говорила, как бы это он не узнал Аннушку?! По одной стеснительности бы узнал, по смущению. По открытому широковатому лицу, по взгляду, по рукам, теребящим край платка, да просто сердце бы подсказало, стукнуло – она! Аня!
– Аннушка…
– А я Лену встретила, она похвасталась, что у вас была, – начала торопливо оправдываться Аня, замерев у порога. – Говорит…
– Здравствуй, – перебил ее Черданцев. Торопливо вышел из-за стола навстречу. Она протянула руку – может, даже для того, чтобы он не подходил близко, а он взял ее в свои ладони, легонько сжал, задержал.
– А я Лену знаю, мой Сашка с ней в лесах ковыряется, – продолжала оправдываться Аня, осторожно вытаскивая руку из ладони Черданцева и оглядываясь на дверь. – Дай, думаю,
