занимал деньги у дрянных людей, я так думаю. Однажды они пришли сюда, во дворец, поздно ночью. Кричали на него. Синьор Серджио тоже не молчал. А потом… сюда заявились люди дуче. Они были злы на него… может быть, из-за тех, других. Не знаю. Как-то вечером я слышала, как они грозились убить его…
– И они его убили?
Глаза Сирины вспыхнули торжеством: наконец-то Серджио воздалось за предательство!
– Нет, – спокойно ответила Марчелла, покачав головой. – Он сам покончил с собой, Сирина. Застрелился в саду через два месяца после смерти твоей бабушки. У него ничего не осталось… Одни долги. Адвокаты сказали мне, что на уплату его долгов пошло все, и даже деньги, полученные от продажи обоих домов и всего остального имущества.
Итак, ничего не осталось… Не важно. Не ради этого стремилась она домой.
– А дом? – Сирина посмотрела на Марчеллу странным взглядом. – Чей он теперь?
– Не знаю. Я никогда не видела новых хозяев. Они сдали дворец американцам сразу же, как кончилась война. До этого он пустовал. Я живу здесь одна. Каждый месяц адвокат выдает мне деньги. Хозяева захотели, чтобы я осталась здесь жить и следила за порядком.
– А эти американцы… Они живут здесь сейчас?
– Нет еще. До сих пор они здесь только работали днем. На следующей неделе собираются поселиться… А до этого использовали здание под свои конторы. Вчера сказали, что въедут сюда во вторник… – Она пожала плечами, сразу став той самой Марчеллой, которую Сирина знала с детства. – Вчера они мне сказали, что им нужна пара девушек в помощь мне. Поэтому для меня ничего не меняется, Сирина! – Старушка пристально посмотрела на девушку. – А ты? Как твои дела? Где ты была все эти годы? Ты жила у монахинь?
– Да. – Сирина медленно кивнула. – И ждала срока, чтобы вернуться сюда.
– А теперь? Где ты остановилась?
Сирина пожала плечами:
– Не важно.
Внезапно она почувствовала себя странно свободной, не принадлежащей ни месту, ни человеку, ни времени. За последние двенадцать часов все ниточки, так или иначе связывавшие ее с прошлым, порвались. Теперь Сирина осталась совсем одна, но она знала, что выживет.
– Я собиралась найти отель, но решила сначала прийти сюда и…
Марчелла опустила голову, пытаясь скрыть слезы.
– Принцесса…
Она произнесла это слово так тихо, что Сирина едва его расслышала, а когда поняла, почувствовала легкую дрожь, пробежавшую по спине. Это слово пробуждало воспоминания о бабушке… Принцессе… Сирина ощутила, как вновь накатила волна одиночества, и нежно коснулась плеча Марчеллы.
– Все эти годы я провела… с твоей бабушкой, затем здесь, в этом доме… – Марчелла небрежно махнула рукой в сторону здания, возвышавшегося за спиной Сирины. – И вот я опять здесь, во дворце. А ты… – Марчелла с горечью указала на маленький потертый чемоданчик, – как нищенка, в лохмотьях, ищешь отель. Нет! – Она произнесла последнее слово почти гневно. – Нет!
