с королем Понятовским и преспокойно доживал век в своем Несвиже, по-прежнему поражая гостей и соседей своими выходками. Как-то жарким летом он объявил гостям, что завтра пойдет снег. И наутро проснувшиеся гости с изумлением наблюдали из окон… белые луга. Это бесчисленные слуги князя всю ночь посыпали траву дорогой тогда солью.
Гетман Огинский тоже прекратил вражду свою с Екатериной и королем – теперь он мирно строил свой знаменитый канал.
И все они забыли о той женщине…
В Петропавловской крепости росла высокая трава там, где когда-то зарыли гроб с телом «известной особы».
Шли годы. История эта стала забываться, когда в Ивановском монастыре в Москве появилась удивительная монахиня…
Опять несколько дат
Много лет спустя, уже в середине ХIХ века, старый причетник Ивановского монастыря рассказывал археологу и историку И.М. Снегиреву о той монахине:
– Был я тогда мальцом. Игуменья Елизавета меня любила, и в келье у нее я часто находился. Был я как раз в ее покоях, когда она вела тот разговор…
1784 год, декабрь.
Покои настоятельницы в Ивановском монастыре.
В углу кельи, у печки, сидел мальчик-причетник и подбрасывал дрова в огонь. Эконом монастыря и игуменья мать Елизавета беседовали.
– Келью ей поставишь каменную, – говорила игуменья, – и чтоб видать было из моих окон.
– Значит, у восточной стены, против ваших покоев и поставим, – отвечал эконом.
– Келью с изразцовой печью, и две комнаты, и с прихожей для келейницы – прислуживать ей. Окна сделай маленькие, и чтоб занавеска всегда на них была. И служителя приставишь – отгонять любопытных от окон.
Игуменья помолчала, посмотрела в огонь и продолжала:
– От той кельи устроишь лестницу крытую прямо в надвратную церковь, чтоб ходила она молиться скрытно от глаз людских… Когда молиться будет – церковь на запоре держать… В общей трапезе участвовать она не будет, стол ей положишь особый: обильный да изысканный. К нашей еде она не приучена. Чай, догадываешься, чьи повеления передаю?
– Когда ждать-то новую сестру?
– К началу года келью поставишь. Говорят, матушка государыня в это время в Москву пожалует.
– А как кличут новую сестру?
– Досифея. Да тебе ни к чему, потому что говорить с новой сестрою никому не следует… Ну, ступай, отец, ночь на дворе.
И сейчас в Москве сохранились башни и стены древнего Ивановского женского монастыря. Как писалось в старых книгах: «Девичь монастырь расположен в старых садах под бором, что на Кулишках, против церкви Святого Владимира».
Давно нет ни садов, ни того бора, ни прекрасного названия Кулишки, но остались, как дивное видение, белая церковь Святого Владимира на холме и руины заброшенного монастыря в кривом московском переулке.
В лунные ночи грозно темнеют башни и тяжелый купол собора древней обители. Столь древней, что в 1763 году в описи монастыря глухо
