из самолета, точно болтающая и смеющаяся колбаса.
Выбравшись на трап, Роберт зажмурился – настолько ярким показался свет пробившегося через облака солнца, а затем вдохнул полной грудью, ощущая запах нагревшегося металла и теплого бетона.
Свистел ветер, а неподалеку, за оградой аэродрома, рычали моторами похожие на носорогов транспортеры. На борту у каждого виднелась аббревиатура ПССН – полицейские силы специального назначения.
– Не спать, – окликнул ожидающий у трапа сержант Фолли. – За мной!
Судя по всему, отделение ждало оказавшегося последним Роберта.
Расстояние до транспортеров преодолели быстрым шагом. По выдвинувшейся лесенке залезли в воняющее машинным маслом чрево одной из машин.
– Эх, завтра выходной, – вздохнул Крауч, устроившись на жесткой лавке. – Поеду в город…
– Что, будешь девчонкам рассказывать, как в штаны наложил? – ехидно осведомился Штольц.
Раздался дружный смех, Крауч обидчиво засопел.
Транспортер сдвинулся с места, когда люди набились в него так тесно, как горошины – в стручок. Мотор рыкнул, заложило уши, от первого рывка кое-кто едва не слетел с лавки.
Транспортер остановился и снаружи донесся негромкий размеренный лязг.
– Ворота открывают. Приехали, слава Лику Единого, – сказал сержант Фолли, и широкое лицо его расплылось в улыбке.
– Да уж, сколько можно трястись, – буркнул Лю Фай.
Лязг стих, транспортер вновь двинулся с места, но через полсотни метров встал окончательно. Мотор рыкнул последний раз и стих, с лязгом открылась дверца в задней стенке кузова.
Роберт пробрался через нее одним из последних. Спрыгнул на землю и скользнул взглядом по знакомому до малейшей черточки пейзажу.
За плацем, где остановились машины, виднелся памятник генералу Романову, первому диктатору объединенного человечества, сумевшему два столетия назад вырвать Землю из анархии, за ним – похожее на кубик высотой в три этажа здание штаба полка.
Левее располагалась столовая, за ней – казармы, а еще дальше, за полосой покрытых только что вылезшей листвой деревьев, простирался тренировочный полигон, ненавидимый всеми бойцами без исключения.
За штабом находились продовольственные и вещевые склады, а правее, у самой ограды – автостоянка и арсенал.
– По отделениям – стройся! – команда раздалась в тот момент, когда последний полицейский выбрался из транспортера.
Прошло несколько мгновений, полных шуршания и топота, и на квадратной площадке плаца вместо толпы оказалась выстроившаяся рядами рота.
– Всех благодарю за службу, – капитан выглядел усталым, а гнусавил больше обычного. – Все проявили себя с лучшей стороны, так что даже вызвать на рапорт некого… С сегодняшнего вечера вам дается двое суток увольнений, но с понедельника наша рота заступает на дежурство. Не забывайте об этом. А сейчас – вольно! Все свободны!
