понимающе кивнул. Все мои сомнения относительно адвоката тотчас рассеялись. Он продолжил:
– Времени у нас мало, слушай и запоминай: есть схема, как тебя выдернуть. Для начала – затянем в Московский ИВС[18]. Там попроще общаться. Для этого тебе надо эпизод на себя взять, на «Электросиле». Говори все, как есть. Если вписываешься – Лось явку с повинной напишет, тебя выдернут – подтвердишь. Следак тебя в район переведет. Третьего, кстати, вы не сливаете. Лось будет показания давать такие, чтобы в случае чего отказаться можно было.
Я хотел было расспросить Пенкина поподробнее, но в этот момент в кабинет вернулся Василий:
– Не губите, Григорий Витальевич. Начальство в коридоре. Не могу я вас без присмотра оставлять.
Пенкин, с досадой глянув на нерадивого коррупционера, сделал вид, что продолжает прерванный его приходом диалог:
– Все жалобы вы имеете право фиксировать на бумажном носителе и через администрацию передавать адресатам. Вопросы?
– Я могу подумать?
– А чего тут думать-то? – На лице адвоката явно читалось неподдельное удивление. – В вашей ситуации – все во благо!
– Принято!
– До новых встреч, Вячеслав Семенович!
– Спасибо на добром слове, Григорий Витальевич!
По дороге охранник не унимался:
– А чего так недолго? А кто тебе Пенкина нанял? А на что ты жаловаться собираешься? А когда он к тебе придет теперь?
Я старался отвечать односложно и расплывчато, да и ответы особо не интересовали моего провожатого – то ли он прикидывался, то ли действительно был полным придурком. Без особого труда мне удалось выяснить у Василия, что Пенкин – один из самых дорогих в стране юристов, что сам он из прокурорских – до пенсии ждать не стал, ушел и что он в свое время защищал Дорковского и не раз представлял в суде Отвального.
Мне не давала покоя мысль: «За чей же счет банкет?»
Захлопывая за мной тяжелую дверь, охранник сунул мне в руки пачку дорогих сигарет, судя по этикеткам, произведенных за рубежом. Именно пачку! Я был крайне удивлен, потому что раньше если мне и передавали сигареты, то они были россыпью, все какие-то помятые и, как привило, самые дешевые.
В мирное время я держался подальше от этой отвратительной привычки: раз в сто лет «под рюмкой» мог себе позволить сигаретку-другую, но здесь…
Места лишения – это всегда война: война с сокамерниками, если ты не сидишь в одиночке, война с администрацией (разумеется, партизанская), война со следствием, с судом и, в конце концов, с самим собой. Для войны с самим собой повод всегда найдется…
Выудив из матраса запрещенную зажигалку, я прикурил. Крошечное помещение мгновенно наполнилось ароматом дорогого табака. В этот раз я позволил себе выкурить целую сигарету – экономить буду потом. Когда до фильтра осталась пара миллиметров, голова уже кружилась и хотелось воздуха. Я подошел к окошку, подтянулся на
ИВС – изолятор временного содержания.
