чтобы есть у тебя из рук, принимать опасность как часть дороги, никогда не искать причин, идти по тропе, ничего не трогать, слушать, как Лес звучит. Начинается Лес, в котором ты тоже лишь малая часть всего, бесенок с розовой тонкой кожей, рожденный из темных вод, ангел бескрылый, который не был причастен Его чудес, человек, что между землей и небом всегда выбирает Лес. Если есть это место, то есть дорога, что всегда приведет к нему. Так иди, иди, ничего не трогай и не бойся упасть во тьму. Лес тебя окружает, кольцо сужает, жизнь говорит во мгле…
За окном шел дождь, и они лежали, и каждому снился Лес.
«У нас была и шхуна, и паруса…»
У нас была и шхуна, и паруса, и кольца канатов, и черный пиратский ром. Мы сами решали, кого нам пора спасать, дразнили морского черта, трубили в рог. Мы были бы голосом, ужасом всех морей, легендой, идущей веками из порта в порт…
Распяли нас в созвездии Южный Крест. Он нашей болью светится до сих пор.
«Так не будет, милая, так не будет…»
Так не будет, милая, так не будет.
Ибо все мы пока у Него в гостях.
Приходили девушки, били в бубен,
Танцевали девушки на костях.
Разжигали пламя, будили лихо,
Говорили с духами темных вод.
А потом всегда становилось тихо.
Словно здесь и не было никого.
«Сидеть в ногах у крепости…»
Сидеть в ногах у крепости, смотреть,
как попадает в облачную клеть свет золотого дерзкого луча,
не спящего в июне по ночам. Так острова берут любовь в кольцо,
так ярок цвет небесных изразцов, так порастает прошлое быльем…
Господне лето в имени Твоем.
«Юнга на мачте бьется: «Земля, земля!»
Юнга на мачте бьется: «Земля, земля!», донный песок зеленым закрыт стеклом. Забирай меня к черту с этого корабля, я устал от его рангоутов и узлов. Мой Летучий Голландец, корабль, который мертв так давно, что ему не страшны ни шторма, ни штиль, – отпусти меня в травы, где солнечный зреет мед, где земля горяча и вечна, а воздух тих. Я искал этот остров над бездной в краю морей, я прошел через ад – но и в нем не нашел земли. Это дерзкое сердце дает постоянный крен, от которого все на моем корабле болит. Мы ходили кругами – над компасом звезд не счесть, я смотрел в горизонт, насколько хватало сил. Я хочу на землю – спать на твоем плече, ни о чем другом не думать и не просить.
Где-то юнга на мачте бьется: «Земля, земля!», где-то дремлет корабль, зарывшись в песочный шелк.
Если выйдешь из леса вечером – не стреляй.
Береги патрон, любимая. Я пришел.
«Не спать с тобой по ночам – это рок и рай…»
Не спать с тобой по ночам – это рок и рай. Первый делаешь громче – играй, играй. Второй постигаешь, как до сих пор не смел. Таинство рук твоих, твой животворный смех. Не спать с тобой по ночам – очищать эфир от всех, кто с мечом приходил воевать за мир. Месяц над полем ратным багров и тих. Я сижу на краю кровати у ног твоих.
