всех правительствах.
– А что, по-вашему, в России было что приватизировать?
– Сначала я сам не верил, потому как микропленка все сильно искажал и уменьшал, а после перестройка мой товарищ Епифан посоветовать смотреть заново! И я увидеть, что есть, есть что приватизировать. Много было приватизировать.
– Например? – строго спросил прокурор.
– Нефтянка – это номер один! Затем…
– Какая у вас связь с рыжеватым Борисычем? – перебил Джона судья.
– По нефтянка?
– Нет, вообще по приватизации?
– Я его учить фантики печатать и народ раздавать.
На этих словах публика в зале заулюлюкала, а сидящие за решеткой зааплодировали и опять стали восклицать свои обычные здравицы.
– Я так и знал! Борисыч сам бы нипочем не догадался такую штуку учинить, – отнесся Юрий Ужков к жирноватой леди, сидевшей в первом ряду за решеткой подле него, устроившегося в зале. – Ты, Елена, молодец, хорошо использовала потенциал такой, казалось бы, заурядной бумажки.
– Куда ж мне без твоего чуткого руководства, ватрушечка ты моя! – тепло сказала Ебатурина мужу. – Мы бабы темные, только топать можем. Куда прикажут – туда и топаем!
Ужков от этих ласковых слов ощутил себя маленьким мальчиком, не отягощенным воспоминаниями о продолжительной воровской карьере, и радостно засмеялся.
– С иностранцами у нас вечно проблемы, – посмотрел строго на Джона прокурор, – но вы, судя по вашим же словам, довольно полезный член общества. Какие еще проблемы вы решали в нашей счастливой стране?
– Я два еще проблема помогал решать. Один проблем был кредит от МВФ. Я говорил в американское правительство, что друзья надо помогать финансы. Без награды подвиг не сделают! Я ясно выражаться?
– Куда яснее! – крикнул Ужков. – Нет здесь никого, кто бы руки не погрел на этом кредите. Правильно, Ленка, я говорю?
– А второй проблем – я вас в ВТО просил принять!
– Вот тут ты, Джон, промашку дал, надо тебя за это осудить, – опять крикнул с места Ужков. – Загубит нас эта ВТО, как пить дать! Вот увидите скоро! Видит Бог, превратите вы нас в сырьевую колонию!
– Прошу с места не восклицать неуместных вещей, господин Ужков! – сурово нахмурив бровки, проговорил судья. – Какую еще колонию? Колониализм безвозвратно покинул историческую сцену! Канул в Лету! Не надо искажать предстоящее нам будущее! Вас сюда вызовут, если будет необходимость оказать вам доверие, обождите пока в зале.
– Хорошо, мистер Бек, – заключил прокурор, – ваш богатый практический опыт поможет в нашей борьбе за лучшую жизнь. Пройдите в зал.
– Нам постоянно поступают записки из зала, – продолжил теперь судья, – это, видимо, такая форма обратной связи с народом. Мы будем на них отвечать по мере поступления. Ну вот, предлагаю ознакомиться, – судья взял со стола верхнюю бумажку и зачитал:
Димочка,
