же залезаем в твою машину. Летим на три часа назад, потом едем на соседний остров и ожидаем там падения тарелки.
– Зачем? – спросил я с опаской.
– Чтобы стать первыми людьми, которые вышли на связь с неземной цивилизацией! Как только тарелка грохнется, мы героически спасем инопланетян из горящего корабля. А всяческие твои поездки в прошлое, чтобы узнать, произошел человек от обезьяны или обезьяна произошла от человека, оставим на потом!
Петька так разнервничался, что стал размахивать котом.
Атом с криком вырвался из рук и, дико оглядевшись, кинулся под машину времени.
– Хватай его! Он мне все провода спутает! – заорал я.
Петька, нелепо рухнув, распластался на полу и стал шарить ручищами под машиной.
Я полез с другой стороны и сунул голову в щель между полом и днищем машины. Пыль ударила в нос. Кот сжался в комок и дико зыркал то на меня, то на Петьку.
Снова скрипнула входная дверь.
– Эй! Вы что там ползаете! – раздался голос Наташи. – Рубль потеряли?
Я выглянул наружу и чихнул.
Наташа стояла на пороге, и на ее лице читалось: «И с этими людьми мне приходится дружить».
Честно говоря, я и сам не понимаю, зачем она с нами дружит. Наташа никогда не попадает в глупые ситуации и слов на ветер не бросает: вот, например, решила спортом заниматься и уже три года тренируется. А мы только и делаем, что вляпываемся в разные истории, отчего становится не до смеха, ну и со спортом у нас так себе. Про Петьку и говорить нечего, вы сами понимаете, а я не то что подтянуться на перекладине, я даже отжаться от пола не могу. Всяких там бицепсов и трицепсов – то есть мускулов – у меня от природы нет. Мама говорит, что у меня особенная папина конституция – кожа да кости.
Я открыл рот, чтобы что-то ответить, но тут произошло СТРАННОЕ СОБЫТИЕ НОМЕР ТРИ.
Наташа шагнула с порога и ВДРУГ УПАЛА!
Нет, странно было вовсе не то, что она упала, странно было, от чего она упала. У Наташи развязались шнурки. ШНУРКИ!
Может быть, вам покажется, что в этом ничего странного нет. Это потому, что вы не знаете Наташу.
Наташа – человек с характером. Она всегда говорит правду и на дух не переносит шнурки и пуговицы, считая их устаревшей деталью человеческого быта.
Я кинулся на помощь.
Лицо у Наташи сморщилось, из глаз брызнули слезы.
– У-у-у, как больно! – Она свирепо глянула на Петьку и прибавила: – Это всё из-за тебя, если бы я на тебя не посмотрела, то заметила бы, что шнурки развязались, и не упала бы. Я, наверное, ногу сломала.
Петька не нашелся что сказать.
Я подвинул Наташе стул на колесиках.
– Очень больно?
– Безумно, – сказала Наташа и, усевшись, схватилась за ногу. – Ой, так не хочется идти в травму. Какая я неуклюжая!
– Это все шнурки. Просто ты в них ни разу не ходила, вот и не приспособилась. Все липучки да липучки…
– Какие
