известный натуралист и основатель микропалеонтологии Готфрид Эренберг (1795—1876), который путешествовал по Египту и Нубии по поручению Мухаммеда Али и участвовал в церемонии закладки городка Акромар.
Так как члены миссии намеревались ждать здесь выздоровления их руководителя, Мюллер и Брем решили ехать дальше самостоятельно. Как видно из более позднего письма Брема своему старому учителю из алтенбургской школы искусств и ремесел Эдуарду Ланге, у совместного путешествия с духовными лицами был один существенный недостаток: «Мы дошли до Донголы в Нубии с членами католической миссии, которая была назначена в Риме для распространения христианской веры на Белой реке, и я полагаю, что отказ от многих наших намерений зависел именно от их планов, которые никак не вязались с нашими научными делами».
Из дневника:
Происшествие на берегу
«Вследствие страшного ветра и двух бессонных ночей у меня разболелась голова. Рейс Беллаль непременно захотел меня вылечить симпатическим средством, которые вообще в большом почете у арабов. Он подошел ко мне, выделывая всевозможные жесты, крепко прижал мне висок пальцами правой руки, потом, бормоча про себя молитвы, накладывал в известном порядке пальцы своей левой руки на мою ладонь. Наконец он сжал мою голову в своих руках, поплевал себе на левую руку и несколько раз похлопал ею по полу. Не знаю, этому ли удивительному врачеванию или ослаблению ветра следует приписать это действие, но только после полудня моя головная боль действительно утихла…
…9 декабря, полный штиль. Барон ушел на охоту; я лежал в трюме, испытывая первые пароксизмы тамошней лихорадки; озноб потрясал меня с головы до ног. Как вдруг на палубе нашей барки поднялись дикие крики, которые вскоре сделались для меня невыносимы. Наш служитель Идрис объяснил мне, что люди очень сердиты на барона, за то что он не возвращается, между тем как уже поднялся попутный ветер. Чтобы поскорее пуститься в дальнейший путь, отрядили за бароном в погоню матроса Абд-Лилляхи (или Абдаллу). Это тотчас показалось мне подозрительным: Абд-Лилляхи всем был отлично известен как самый злой, грубый и сердитый человек.
Через несколько минут послышался голос барона, звавшего на помощь, и я увидел его на берегу: он отчаянно боролся с нубийцем, который отнимал у него охотничье ружье. Если бы нубийцу удалось овладеть оружием, он, наверное, убил бы моего товарища, поэтому я, не медля ни мгновения, поспешил по возможности предупредить несчастие. Я схватил свое ружье и стал целиться в нубийца, но борцы так часто меняли положение, что я никак не решался спустить курок, опасаясь задеть барона. Наконец он вырвался, я прицелился, но не успел я выстрелить, как неприятель упал весь в крови – барон ударил его кинжалом в грудь.
Тогда он рассказал мне все, как было. Абд-Лилляхи наскочил на него в сильнейшей ярости, осыпал его ругательствами, насильно потащил к барке и тут же на берегу начал бить. Барон рассердился, перекинул
