величавыми золотыми куполами, высадившись у города, ибо ничего иного ему и не оставалось. Где, как, что выгружать – тысяцкие с сотниками и без него прекрасно знали, а взять Владимир изгоном Вячеслав не успел – весть о поражении под Коломной дошла раньше. Воевода застал все ворота закрытыми, а город – почти готовым к обороне. Почти, потому что, уходя из града, Юрий по просьбе Ярослава забрал с собой чуть ли не всех ратников. Даже городская стража была им уполовинена.
Укреплен Владимир был знатно. Впрочем, оно и неудивительно – чай, столица. Одних ворот сколько. Только с западной стороны их четверо: Золотые, над которыми расположена надвратная церковь Положения риз Пресвятой Богородицы, а еще Волжские, через Клязьму, да Оринины и Медные – через Лыбедь. И все они ведут лишь в Новый град, а чтобы из него попасть в Средний, или, как его еще называли, Печерный, вновь надо пройти через ворота. И снова выбор богатый. Как тебе удобнее, так и иди. Хочешь – через Торговые шествуй, не любо – через Успенские или Дмитриевские.
На востоке, правда, укрепления были похуже. Нет, и ворота, которые не зря Серебряными прозвали, и белокаменная арка тоже красивы, а вот стены… Из-за их ветхости эту часть города так и прозвали Ветчаной. Но осаждающим и здесь пришлось бы приложить немало трудов и сил, поскольку при Всеволоде III Большое Гнездо их не раз ремонтировали.
Да если и ворвешься в них, то недалеко пройдешь, ибо перед тобой окажутся Ивановские ворота, которые тоже в Печерный град ведут. А если и их удастся проломить, то тут перед тобой сам кремник вырастет, а у него даже стены из камня – Всеволод постарался. Ну и реки добавь. Кремник-то с одной стороны Лыбедь омывает, с другой Клязьма.
Словом, за такими твердынями при желании можно отсиживаться месяцами, и, глядя на них, Вячеслав приуныл. Ожидалось-то нечто вроде Пронска, а с ним никакого сравнения. Рязань и та, когда еще стены имела, столь могуче не смотрелась.
– Ну что же ты, командуй парадом, – усмехнулся Константин, а больше подшучивать не стал – уж больно виноватый был взгляд у воеводы. – А знаешь, может, оно и хорошо, что взять с наскока не выйдет, – ободряюще хлопнул князь друга по плечу. – Если мы планируем всерьез и надолго, все равно без ряда с городом не обойтись, и куда лучше заключить его мирно и полюбовно, а то владимирцы – народ гордый, возьмут да потом позовут кого иного. Ладно, покажу тебе класс дипломатии.
И в тот же день он отправил в город послов.
Те напирали на главное – все у вас хорошо, народ честной, но одно худо: людишек для обороны нет, а без них и вдвое выше стены не помогут. Да и князь наш не тать, пришел не грабить, но править, потому не лучше ли все миром урядить. Давайте-ка сядем где-нибудь поблизости, да все и обсудим, как дальше жить. Глядишь, и придем к общему согласию.
Старый Еремей Глебович – владимирский боярин, который был дядькой-пестуном еще у покойного князя Юрия, а ныне оставленный им для вящего бережения всего града и княжича Всеволода, – слушал внимательно, но ни да ни нет не ответил, а заявил, что должен все обдумать как следует.
