Выбирай угол. Только попросторнее. Что пить будешь?
– Я не пью.
Ресницы коровьи и глаза такие же. Даже жаль ее становится. Но Леху в свое время никто не пожалел, и сам он жалеть не станет.
Выбрав самый дальний столик, Алина нырнула в угол. Спряталась, значит. Нет, девочка, твоя судьба уже предрешена тем, кто привел тебя в мужской туалет, хотя в высшие силы Леха не верил.
– Сначала еда, а потом дело.
Сытые люди хуже соображают. А вот напоить вряд ли выйдет. Жаль, было бы легче. Пока Леха делал заказ, Алина снова собрала волосы – все ж таки роскошные они у нее, живые – в жгут и закинула за плечи. Тонкие прядки тут же высвободились, чтобы прильнуть к щекам и шее.
– Короче. – Та, другая, ненавидела это слово какой-то лютой идейной ненавистью. И теперь Леха с немалым наслаждением использовал его, точно мстил. Хотя, конечно, глупость. Она же не слышит, а раз так, то какая это месть? – Короче, дело такое. Я женюсь. В субботу.
Алина моргнула и дернула носом.
– В эту?
Она что, решила, что ей за пару деньков свадьбу надо организовать? И вон как нахмурилась, верно, подбирает слова для отказа, но чтобы необидные. Кара никогда не задумывалась над тем, что слова способны обидеть людей.
– Все схвачено, – пообещал Леха. – Кроме невесты. Сбежала, курва этакая.
– К-куда?
– А кто ж ее знает.
Боль, вроде бы притихшая, резанула сердце. И Леха поспешил ее заткнуть.
– Счета обчистила и сбежала. С любовничком небось… чтоб им вдвоем навернуться.
Алина смотрела на него круглыми от ужаса глазами. Верно, ее клиенты не столь откровенны в признаниях.
– Не, ты не дрожи, денег они хватанули, но вершки только… сволочи, да…
Принесли пиццу. Выглядела она прилично, и аромат шел просто одуряющий. Когда Леха ел в последний раз? Утром вроде. А что ел – он и не помнит. После побега Кары вообще все странно, жизнь рывками. Вот вроде одно место, и тут же другое. Что он делает? Чего хочет?
– И хрен бы с ними, но вот узнают люди, чего случилось, и смеяться над Лехой станут. А у Лехи – репутация.
– А от меня чего вы хотите?
– Чтоб ты за меня замуж вышла.
Алина застыла. Она смотрела на Леху с таким непередаваемым выражением лица, что он сам начал осознавать, что идея эта – не лучшая.
– Я? – тихо-тихо переспросила Алина и ткнула себя в грудь.
– Ага, – подтвердил Леха. – Глянь.
Он карточку носил с собой, чтобы, когда вовсе тоскливо станет, подхлестнуть себя обидой. Фотография всего одна – Кара не любила сниматься, считая, что картинки мертвы. Была в чем-то права. На снимке она стояла в пол-оборота. Шляпка. Вуалетка. Двубортный пиджачок с белой полоской. И золотая бабочка на лацкане пиджака.
С этой бабочкой она не расставалась. Говорила, талисман на счастье… говорила, что сама она – как бабочка.
– Да ты погляди, – Леха подвинул
