ни одной станции и водокачки, взрывали железнодорожные мосты, железнодорожные стрелки, разбирали на несколько километров железнодорожный путь, впрягали волов, гнули ими рельсы и увозили их с собой далеко в балки.
Пришлось организовать постоянный специальный железнодорожный отряд; на отряд возлагались все работы по восстановлению железнодорожного пути. Несмотря на полное взаимодействие и взаимоподдержку боевого и железнодорожного отрядов, движение не превышало 4–5 км в сутки, а отдельные эшелоны продвигались на восток, от Лихой к Царицыну, по 2–3 км в сутки.
Участники похода рассказывают, что рабочие постепенно настолько пообжились в эшелонах, что чувствовали себя, как дома. У эшелонов можно было наблюдать детишек, игравших в наступление, употреблявших коробки из-под консервов вместо снарядов. Женщины стирали и сушили белье. В отдельных теплушках стояли кровати, небольшие, простые домашние зеркала, шумел самовар. Вблизи на разведенных кострах жарилось, варилось, и если эшелон начинал двигаться, то варившие на кострах протестовали и требовали подождать. Пролетавшие аэропланы уже не производили впечатления, и детвора выбегала на них смотреть. Во время пути до Царицына в некоторых эшелонах появились даже новорожденные.
На протяжении всего пути от Лихой до линии Дона испытывался острый недостаток в воде и топливе, которые требовались в огромном количестве для снабжения эшелонов и паровозов. Из этого трудного положения организаторы похода выходили с честью. Под топливо брали все, что только можно, так как лесов в полосе движения эшелонов почти не было. Все водокачки и колодцы вблизи железнодорожного пути белоказаки разрушали и засыпали. Воду для самих бойцов, женщин и детей, а также для питания паровозов приходилось доставать из ближайших речек и родников. Для этого под охраной вооруженной силы организовывали живую цепь, конвейер из мужчин, женщин и подростков, и по этой цепи, длиной в 2–3 км, ведрами передавали воду, которой и наполняли баки эшелонов и котлы паровозов.
В условиях гигантских трудностей похода и по мере приближения эшелонов к значительным очагам контрреволюционного казачества (Нижне-Чирская, Кобылянская, Пятиизбянская и др.) заметно остывал энтузиазм у ряда руководителей всего похода. Эшелоны проделали от Белой Калитвы до Морозовской 75 км трудного пути. До Царицына оставалось еще 180 км. В Морозовской опять, как и в Белой Калитве, появились новые планы и варианты – с той лишь разницей, что создатели их с еще большей настойчивостью пытались сорвать поход. Ряд товарищей рассказывают, что почти все активные работники определенно требовали оставить эшелоны и идти походным путем на Царицын. Троцкист Богуславский и целый ряд других представителей Морозовского ревкома требовали остаться в Морозовской, укрепиться и не двигаться дальше. Троцкисты пытались на совещании в Морозовской «убедить» товарищей Ворошилова, Руднева, Щаденко и других, что ввиду того, что все станции и мосты
