с ним не хотят разговаривать, отвернулся. Маше стало стыдно – отдохнула-то она хорошо, даже слишком. И вообще сама виновата в том, как все закончилось, а мир не виноват, что сквозняк ему попался такой… Теряющий голову при мысли о магазинах. «Тряпичница», – на все корки ругала себя Маша. Но вдруг все мысли улетучились у нее из головы. Слева и справа от ракушки повисли два сердцееда. Шестеренки крутились, палки стучали, все лязгало и гремело, как товарный поезд. Девочка сжалась на сиденье, но сердцееды, казалось, не обращали на нее никакого внимания, они просто летели, сопровождая ракушку на космодром.
Внезапно вокруг потемнело. Подняв голову, Маша успела увидеть надвигающуюся на нее бесформенную громаду, потом белый луч вращающегося прожектора резанул по глазам, и она зажмурилась. Услышала только тихое «вжжжик», затем вокруг стало совсем темно, и девочка открыла глаза. Несколько секунд она ничего не видела, потом с тихими щелчками загорелись по бортам ракушки желтые лампочки, опустилось мерцающее силовое поле, и перед ней открылся широкий зал, гулкий и людный. Многоголосое эхо, запах железа и ощущение огромного пространства сразу напомнили Маше вокзал и аэропорт.
Рядом с Машиной ракушкой стояли другие. С еле слышным жужжанием с ними поравнялись еще несколько, выехавших на платформе откуда-то снизу, как на лифте. От ракушек люди спешили к ряду металлических калиток, у которых дежурили голографические «проводницы», подобные той, что служила в «Ночлеге для пришельцев». Пришельцев с разных планет, кстати, здесь было очень много. И хотя почти все они были похожи на людей, тем не менее каждый на свой лад отличался от обычного человека, и это сразу бросалось в глаза. Маша глядела на них, открыв рот, и поэтому едва не прошла через металлическую калитку. Делать этого было нельзя, девочка моментально в этом убедилась, заметив, как внимательно проверяют проводницы зеленые звездочки на руках пассажиров.
«Вот сейчас увидят мой кредит и не пропустят меня», – испугалась Маша. Она напряглась, представляя, как сквозь нее проходит свет, и щелкнула пальцами, становясь прозрачной. Она знала, что, если присмотреться, можно увидеть ее силуэт, складки на одежде, движения, но это был единственный шанс спрятаться. Девочка застыла у металлической калитки, обдумывая, как бы ее миновать. Проводницы вежливо разговаривали с пассажирами, уделяя внимание и детям, и багажу. Казалось, спрятаться было невозможно. Наконец, девочка заметила того, кто мог бы ее провести, – из новой ракушки вышла толстая трехротая слониха ростом повыше взрослого мужчины. Хотя она шагала на четырех ногах, ее шарообразное тело покрывало что-то вроде платья, связанного из розовых бантиков, на голове красовался лиловый парик, точно такой же, как тот, что остался у Маши в номере. Из-под парика комично торчал длинный хобот с тремя ярко накрашенными ртами.
Слониха шла, вальяжно покачиваясь на толстых коротких ногах, и Маша опустилась на четвереньки, пробралась под живот модницы, поползла, стараясь подладиться под походку своей спасительницы. При этом ей приходилось
