Но поделать уже ровным счетом ничего было нельзя.
Родители пили!
Наконец повезло. Небо сжалилось над первоклассником.
Отца хватил инфаркт. В тридцать семь лет! Но дело не в этом. Везуха заключалась еще и в том, что прихватило его на рабочем месте, во время трезвости. Потому к состоянию его отнеслись с должным вниманием и сочувствием.
Схватился он за сердце, скрючился. Коллеги, естественно, мгновенно вызвали врача из их, заводского, профилактория, та все сообразила, вызвонила «Скорую». Примчались мгновенно. Госпитализировали.
Вы´ходили. Вернули с того света, так объяснили ситуацию. Мать, которая, естественно, присутствовала и при начале сердечного приступа (ей, в бухгалтерию, позвонили сразу после вызова доктора), и в машине «Cкорой помощи», и в больнице, наконец-то все поняла и про себя, и про мужа. Поняла, что дошли они до точки. И если не прекратить пить, ребенок их останется сиротой.
Пить отцу запретили. Строго-настрого. И пить, и курить. И чудо: он перестал. Напугался, видно, по-настоящему. Ему надо было потихоньку приходить в себя, жить здоровой жизнью, поправляться, выходить на работу. Так он и пытался жить теперь.
Только мать привыкла к выпивке окончательно, насовсем. Она бросить не могла. Рыдала, каялась, но уже не могла никак.
Отец велел ей лечиться. Иначе он уйдет. У него словно глаза на всю их жизнь раскрылись. Он теперь видел весь ужас их существования: пили, как свиньи, при малом сынишке… И во всем прозревший муж винил собственную жену: она, она устраивала эти ежедневные посиделки. Она!
Всего не расскажешь. Да и зачем?
На сегодняшний день ситуация обстояла так. Первые в жизни школьные летние каникулы, перед вторым классом, Денька все три смены находился в заводском пионерлагере. Хорошо провел лето, в кругу бывших своих детскосадских друзей, где его уважали за многочисленные таланты, а также за силу и справедливость.
Отец приезжал к нему в родительские дни, привозил книжки, гостинцы. Трезвый. Мать не была ни разу. Лечилась.
Отец окреп, похудел, поседел. На сердце не жаловался. Мать вроде все осознала, старалась-лечилась.
Денька успокоился. Счастливое лето медленно катилось к концу. Он уже заскучал по школе. Гербарий собрал. Даже не один, целых три. Себе и Рысе с Птичей. Он любил с ними дружить. Домой к ним приходить, играть с парнями-братьями, которые его слушались как старшего. Им гербарии пока не требовались, в детском саду не спрашивают. А в школе – в самый раз.
И действительно: все дома шло по-новому. Мать похорошела, помолодела.
Зажили, как полагается людям. Отец совсем поправился, ему разрешили на работу выйти.
Две четверти Денька доверчиво наслаждался невиданным покоем. Утром на завтрак мать варила ему кашу. И еще давала бутерброд с докторской колбасой. Знала, что сын больше всего уважает докторскую, шла сама заранее, покупала, резала внушительные бутерброды. Он это ценил! Ему ж расти надо, мужиком становиться. Еда
