этого нам и надо исходить.
– Выходит, по-вашему, – не сдержался начальник гестапо, – что враги захватили живыми курьера с почтой, охрану и затянули их в лес?
– А что? – спросил комендант.
– Куда же девалась машина? – задал вопрос гестаповец. – С машиной им управиться было труднее.
– Они могли угнать машину, – робко высказал свое мнение начальник полиции.
– Нелепость! – воскликнул гестаповец. – Она не могла пройти незамеченной через пункты жандармерии. Мы имеем теперь проверенные данные о всех машинах, шедших в нашем направлении. Машины с курьером среди них нет.
– Что же вы предлагаете? – обратился к нему комендант.
– Искать, – ответил начальник гестапо. – Искать по маршруту ее следования, а не вблизи города…
Вошедший дежурный прервал его и попросил снять телефонную трубку. Гестаповец подошел к телефону.
Звонил его заместитель.
Он доложил:
– Только что видел Филина. Занимательная история. Он получил письмо от небезызвестного Новожилова…
– Командира партизанского отряда? – недоуменно спросил начальник гестапо.
– Совершенно верно.
Все присутствовавшие на совещании замерли и насторожились.
– Дальше! – потребовал начальник гестапо.
– Новожилов хочет прислать к нему свою дочь и просит, чтобы он пристроил ее где-либо в городе на работу, желательно около себя. И советует Филину выдать дочь за свою сестру. Понимаете? Между прочим, эта дочка владеет немецким языком. Филин уверен, что это партизанская разведчица или связная. Он хорошо знает Новожилова и отлично помнит, что у того есть три сына и никогда не было дочери. Я предполагаю, что партизаны замыслили какую-то комбинацию.
– Когда она должна явиться?
– Об этом в письме не сказано, но, очевидно, в ближайшее время.
– Гм… Да… Так… Сейчас я приеду, – проговорил начальник гестапо и положил трубку.
Взгляды всех остановились на нем.
– Что-нибудь новое? – с затаенной надеждой в глазах поинтересовался майор Фаслер.
– Да, новое, – ответил начальник гестапо, – но не имеющее никакого отношения к машине. Простите, но мне надо быть у себя.
Присутствующие переглянулись.
11
От домашних дел Костя освободился в двенадцатом часу ночи. Он успел выкупаться, принес воды из колонки, прополол грядку с луком, поставил подпорки возле расцветающих кустов золотого шара, сбегал к знакомому железнодорожнику и выпросил у него бутылку керосина. Потом он зашифровал телеграмму, спрятал ее и стал ждать своего времени.
Мать уже спала во второй комнате, а может быть, только делала вид, что спит.
Костя прошелся босиком по прохладному полу, вымытому им же, погасил свечку и вышел во двор.
Ночь
