условия для развития иконописи. Этим объясняется увеличение количества икон в XVII и XVIII веках, среди них особенно выделяются иконы из Пловдива, Ракитова, Асеновграда, Банковского монастыря и сел Брестовица, Извор, Храбрино, Старо-Железаре, Бачково, Полатово. На фоне этой общей картины, однако, в некоторых районах налицо известные явления, которые имеют обратный характер. Так, например, в середине XVII века при обращении в мусульманство чепинских болгар было уничтожено 33 монастыря и 218 храмов между Костинецом и Станимака (Асеновград).[55] Большое количество икон, сохранившихся с того периода, многие из которых происходят из этих же районов, свидетельствуют о сильном противодействии ассимиляторской политики завоевателя.[56]
Поиски иконописцев XVII века становятся причиной превращения иконописного дела в массовое народное искусство. Священники, учителя, монахи без специальной подготовки рисуют иконы по старым образцам, проявляя часто большую свободу и чувство реализма. Среди их икон встречаются и произведения большого декоративного воздействия экспрессивности и оригинальных художественных решений, отражающие бурный народный дух. От глубокой древности сохранились в иконах с изображением «Чудо Георгия о Змие» изображения всадника, под ногами которого извивается змей (подвески, литье). В болгарском, сербском народном искусстве и искусстве русского севера, а также Поволжья, где угро-финская традиция была устойчива и в позднейшее время, под ногами всадника изображается процветающая ветвь. Семантическая связь между извивающимся змеем под ногами, коня, всадника и плавно изогнутой, словно растущей ветвью, в поздних изображениях всадника у славянских народов совершенно очевидно. В основе ее лежит верование в силы воды как животворящего источника. Водная сущность змея подтверждается и тем, что в мифологическом образе он покоится у основания древа жизни. В фольклоре змей почитается как хранитель источника, является хозяином пещер. И если мастер-иконописец из народа, создавая сцену жития Святого, следовал греческой иконографии, то, запечатлевая всадника, он опирался на более близкие себе архетипы и представления, живые в народном сознании.
В Юрьев (Георгиев) праздник вспахивалась первая борозда, и выгонялся на еще не высохшую землю скот. Чин обрядности Юрьева праздника надолго сохранял значения народной символики сил земли и неба, воды как начала рода. Такая подоснова образа восходит к мифологическому представлению древних славян о мире. Б. А. Рыбаков на примере Збручского идола, на одной из сторон которого изображен всадник, высказывает предположение, что это Перун. С ним же отождествляет образ всадника в поэтических воззрениях славян один из первых исследователей фольклора Афанасьев. Всадник, совершая свой ратный подвиг, высвобождает облака, похищенные змеем, открывает земле небесную влагу и отпирает земные источники. Этому отвечают инородные представления, связанные с восприятием образа Святого Георгия, как водоноса подателя росы. Она почиталась в народе целительной, что с наглядной
