кони плыли быстро и легко.
– Живым хотят взять, не иначе из плена сбежал…
Осип промолчал, только крепче сжал пищаль.
Пловец был уже недалеко от берега, когда передний черкес почти настиг его.
– Боже, помоги! – промолвил Шмалько.
Почти разом грянули две казачьи пищали, и когда дым рассеялся, Дикун и Шмалько увидели, что по Кубани, уже к другому берегу, плывет один из абреков. Второго не было видно. Только конская голова торчала из воды. А беглец, приплясывая на прибрежной гальке, размахивал руками и кричал:
– Братцы!
– Да то Ефим! – узнал Шмалько. – Ей-богу, Ефим Половой, из Дядьковской. Его этим летом абреки на линии схватили. – Он откинул пищаль и крикнул: – Ефим!
– Осип?!
Казаки бросились друг к другу.
– Живой, чертяка, смотри, – радовался Шмалько, по-медвежьи обнимая друга.
Ефим, хитро подмигнув, проговорил скороговоркой:
Ходэ гарбуз по городу,
Пытается свого роду.
Чи вы живы, чи здоровы,
Вси родичи гарбузови.
– Вот бисов сын, все такой же! – Скинув свитку, он протянул ее Ефиму. – На, надевай! Да извиняй, на кордон придется без штанов тебя доставить.
– Не беда! Спасибо, братцы, выручили. Не гадал, что нехристи у самой хаты меня подстерегут. Где вас бог взял?
Подошел Дикун.
– Гляньте, – указал он на реку, – а конь-то не уходит. – Лошадь убитого описывала круги на том месте, где утонул хозяин. – Умная!
– Поймать бы.
– Попробуем. – Дикун не торопясь разделся, полез в воду.
Черкесы на том берегу, догадавшись, что затевают казаки, стали звать лошадь.
Холодная вода сковала тело. Зайдя по грудь, Федор поплыл. Черкесы все кричали, протяжно, заунывно.
Заметив подплывавшего, конь пугливо покосился, заржал. Отпрянул в сторону.
Ухватив поводок, Дикун влез в седло, ласково похлопал по холке, направил к берегу. С того берега выстрелили, но пуля где-то ушла в воду, и Федор ее даже не услыхал.
На берегу конь шумно встряхнулся, запрядал ушами. Подошли Шмалько и Половой.
– Добрый конь, – в один голос проговорили оба.
Привязав лошадь, казаки зарядили пищали. По берегу, разбрызгивая воду, на рысях приближался конный разъезд.
– Есаул Смола скачет, – узнал старшего по кордону Дикун. – Думал, что абреки переправились.
– По какому такому случаю стрельбу подняли? – с ходу закричал есаул и, осадив коня, строго спросил у Полового: – Кто будешь?
– Казак Дядьковского куреня Ефим Половой. Сбег от черкесов, – отрапортовал Ефим.
– А конь чей? – спросил Смола, окидывая быстрым взглядом привязанную лошадь.
– То Дикуна трофей, – ответил Шмалько.
Передав повод казаку, Смола подошел к привязанной лошади, заглянул в зубы,
