одно: реальное событие искажено передачей, но в основе рассказа лежит действительный факт.
Во всяком случае, нам следует знать, что такое предание существовало.
С гораздо большей уверенностью можно воспринимать другое сообщение: о том, что Лермонтов, узнав об опасном положении Пушкина, приезжал на Мойку, чтобы справиться о его здоровье. Это сведение промелькнуло в печати до революции, но оставлено без внимания. Между тем оно нисколько не уступает свидетельствам других современников, которые пользуются совершенным доверием.
1 октября 1913 года перед Николаевским кавалерийским училищем в Петербурге, преобразованном из юнкерской школы, в которой учился Лермонтов, состоялась закладка памятника в связи с приближавшейся годовщиной со дня рождения поэта. Во время церемонии слово взял знаменитый ученый – почетный член Академии, географ и путешественник восьмидесятишестилетний П. П. Семенов-Тян-Шанский, обучавшийся некогда в той же юнкерской школе.
«Я единственный из присутствующих, – произнес он, заключая свое выступление, – знавший и видевший Лермонтова. 10-летним мальчиком дядя возил меня в дом умиравшего Пушкина, и там у гроба умершего гения я видел и знавал великого Лермонтова»[53].
Передано все крайне неточно, но сомневаться в том, что это было в действительности, нет никаких оснований.
Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский – сын члена Союза благоденствия и литератора Петра Николаевича Семенова – остался сиротой пяти лет[54]. Воспитание мальчика взял на себя его дядя – цензор Василий Николаевич Семенов, товарищ Пушкина по Лицею (он был второго выпуска). Вместе с дядей – В. Н. Семеновым и ездил прощаться с Пушкиным будущий академик.
Вчитываясь в краткий рассказ престарелого сановника и ученого, надо помнить, что перед нами не стенограмма, а репортерский отчет, писанный кем-то из воспитателей Николаевского училища и напечатанный в юбилейном сборнике.
И приписывать выступавшему академику нелепости дежурного офицера мы не вправе. Фразы, конечно, неясные: «Дядя возил меня в дом умиравшего… и там у гроба умершего гения я видел и знавал великого Лермонтова».
В дом к умиравшему Пушкину не пускали. В доме умиравшего нельзя было видеть умершего. «Знавал» слово тоже весьма приблизительное, потому что в лучшем случае встреча была однократной. А вернее всего, что слова «у гроба умершего гения» надо понимать как выражение метафорическое и Семенов-Тян-Шанский просто стоял в толпе возле дома.
О закладке памятника великому поэту должны были появиться отчеты в тогдашних газетах. И действительно, записи других репортеров уточняют текст выступления. Газета «Речь» изложила дело несколько по-другому: становится понятным, что это было до смерти Пушкина.
«В первый раз он увидел Лермонтова, – излагает репортер «Речи» выступление ученого, – когда умирал Пушкин. Дядя П. П. Семенова-Тян-Шанского, товарищ Пушкина, взял его с собою, когда поехал узнать о состоянии здоровья поэта. Здесь они встретились
«М. Ю. Лермонтов. 1814–1914», издание комитета по сооружению при Николаевском кавалерийском училище памятника М. Ю. Лермонтову. СПб., 1914, с. 49.
«Восстание декабристов». Материалы, т. VIII, «Алфавит декабристов». Под редакцией и с примечаниями Б. Л. Модзалевского и А. А. Сиверса. Л., 1925, с. 394.
