решил наконец просветиться Евгений, потому что слово это слышал не первый раз, и звучало оно с большой буквы.
– Как тебе сказать… В Подмосковье, в лесу лагерь такой, где ребят в форме поддерживают. Ты, если вернешься с этого задания и застоишься в ожидании следующего, тоже туда попадешь. Это нас, штабных работников по штурмовой полосе не гоняют и до спецстрельб не допускают. А вам, оперативникам, это положено обязательно.
– Сереж, ты бы мне хоть чуточку рассказал, чем мне заниматься предстоит! – взмолился Миронов. – А то все только намекают, дескать, в свое время узнаешь. Ведь каждый солдат должен знать свой маневр, иначе хреново воевать будет. Расскажи, будь другом!
– Да что я тебе рассказать могу? – начал отнекиваться Ступин. – Я ведь, как уже сказал, на оперативной работе сам не был, только анализом занимаюсь.
– Да не бреши ты, ради бога! Ни за что не поверю, что за три года ты так ничего и не узнал. Вот хотя бы предшественник мой, этот, как его… а, Завгородний! Кто он был, как погиб, где? Давай, колись, интересно же! Я ведь не американский шпион, а свой офицер-десантник.
– Был ты десантником, – с коротким смешком сказал Ступин. – А ныне – специалист по операциям в Южной Америке.
– Ну, ладно, не десантник, но ведь – свой? Расскажи про Завгороднего!
– Чего про него рассказывать? Парень, как парень, чуть тебя постарше. Два года у нас прослужил. Как и ты, оперативник, причем очень хороший. Он на испанца походил: волосы черные, вьются, глаза – тоже черные, нос с горбинкой, подтянутый такой – вылитый тореадор. Кстати, кличка у него была – Эспада, шпага то есть.
– А тут что, у всех клички есть? – подивился Евгений.
– У всех оперативников, – уточнил Сергей.
– А… у меня какая? – не без робости спросил Миронов.
– У тебя – никакой. Получишь, если успешно вернешься с первого задания. Как вести себя в деле будешь, так и назовут. Старшие товарищи. Пока ты просто Новичок.
Спрашивать о том, что будет, если он не вернется с первого задания или вернется не успешно, Евгений не стал. Спросил о другом.
– Так что случилось с Завгородним?
– Я точно не знаю, поговаривали, что его америкосы смогли ранить, а потом только взять в Чили. Он то ли не успел, то ли сил не хватило с собой покончить. Вот и попал живым. Америкосы умеют спрашивать, любой заговорит, если им нужно. Но, рассказывают, он сумел придумать, как себя убить, прежде чем его колоть начнут. Вот так и убежал от янкесов.
– И что, его никак нельзя было вытащить оттуда, спасти?
Ступин посмотрел на Евгения так, будто видел его в первый раз.
– Ты что, совсем ничего не понимаешь? Или больной на голову? Кто же его спасать будет, вытаскивать? Если наш попадает в чужие лапы, необязательно американские, ему тут же прекращают всякую помощь, отказываются от него и по прошествии времени, если сам не загнулся, посылают к нему человечка с «приветом». Не то чтобы его самого боялись или сведений, которые он знал, а как профилактическую
