Хотите посетить их могилы?
– Позже.
«Ага, – подумала Генриетта, – так я и предполагала. Его спутники, без сомнения, дворяне, тоже принадлежали к ордену, но дружбы он к ним не испытывал и назвал их “своими людьми”. Значит, он командовал, а они подчинялись».
– Их обыскали перед тем, как похоронить? – продолжил маркиз.
– Мы с баронессой похожи на мародеров?
– Ну что вы, – улыбнулся раненый, – просто при них могли оказаться вещи, которые бы могли открыть их имена. Ведь это по-христиански – сообщить родственникам о судьбе этих несчастных?
«Он, бесспорно, очень умен, – поняла Генриетта, – и хочет узнать, догадываюсь ли я, с кем имею дело. Но еще не время открывать карты».
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – разыгрывая нерешительность, ответила Генриетта, – но сейчас попробую узнать. Может, монахини и осмотрели тела.
Она вышла. Маркиз задумчиво смотрел ей вослед.
– Она не так проста, как кажется, – пробормотал он.
Очень скоро принцесса вернулась.
– Мне сказали, ничего, что помогло бы установить личность погибших, при них не оказалось. Но, так как вы живы, это не имеет значения, не правда ли?
– Вы правы. Я надеюсь, Ваше Высочество извинит меня, но у меня есть еще несколько вопросов.
– Еще? Маркиз, для выходца с того света вы чересчур любопытны.
– Ваше Высочество, вы столь же умны, как и очаровательны. При мне были два письма…
Он вопросительно посмотрел в глаза Генриетте. Его взгляд был холоден и тяжел. Но на губах играла улыбка.
– Вот они, – Генриетта протянула ему бумаги.
– Вы их читали, – чеканя каждое слово, произнес маркиз.
– Конечно, – просто ответила принцесса. – Должны же мы были узнать, с кем имеем дело… чтобы сообщить вашим родственникам о постигшем вас несчастьи… К тому же печати были вскрыты…
– И как, узнали? – тревожно поинтересовался Валенса.
– Увы, – как можно искреннее произнесла принцесса. – Ничего, кроме того, что вы сами о себе рассказали.
Де Молина вздохнул свободнее, чего нельзя было сказать о Генриетте. Принцесса действительно прочитала письма и теперь терзалась подозрениями. Дело было в том, что одно из них было от герцога Анри де Роана, главы гугенотской партии, правой рукой которого небезосновательно считали графа Ла Рош-Гюйона. До сих пор Генриетта совсем не интересовалась политикой, но письмо, адресованное ни кому-нибудь, а самому магистру «Молчаливых», заставило ее глубоко задуматься.
«Милостивый сударь, довожу до вашего сведения, что я обратился к Его Величеству королю Франции с просьбой о возобновлении действия договора Монпелье, который неоднократно нарушался эмиссарами Его Величества, но, как мы и ожидали, король принял сторону господина де Ришелье и отказал мне. Также мне стало известно, что маршал де Туара получил тайный приказ усилить укрепление форта, контролирующего Ла Рошель с моря. Так что наши действия
