– «Человеческие ресурсы» и все прочее, – вежливо поинтересовался:
– Мадам, а не нужен ли вам курьер?
К этому моменту у меня не было уже никаких сомнений, что нужен. Собственно, Хуан наверняка поговорил с Лолой и знал все не хуже меня. Но он продолжал:
– Вы занимаетесь человеческими ресурсами. А лошадиные ресурсы вам не нужны?
Тут я сразу вспомнила все средства передвижения, которые мне пришлось испытать в похожих ситуациях. Велосипед. И мое грандиозное «Белое видение», которое отлично себя чувствует до сих пор в гараже в моем новом доме. И звероподобный «роуял энфилд», который умел вставать на дыбы и крутить передним колесом перед носом противника. А потом – потом появились некие иные средства передвижения, до сих пор сама в это не верю, но это отдельная история.
И вот сейчас мне предлагают… купить лошадь?
– Но, Хуан, я не знаю, надолго ли я в этой стране.
– Мадам, если вам надо будет уехать, лошади придется остаться, – справедливо заметил Хуан. – А до того она будет ваша. Совсем ваша.
Я внимательно посмотрела на него, возвышавшегося надо мной: темная кожа, нечто вроде усиков над верхней губой, лет – непонятно сколько, но немало. Очень серьезные глаза.
– Конечно, без меня лошадка не может, – как что-то очевидное заметил он. – А еще я буду брать у вас ненужные газеты. Вы же их выбрасываете, – добавил он с почти неслышным упреком.
Ну, понятно – газета за пятнадцать сентаво не для тао.
– И как будет выглядеть… контракт? – выговорила я, все еще мысленно оставаясь в своем офисе.
– Моя лошадка контрактов не подписывает, – сообщил Хуан.
Черт с ним, подумала я. Я уже знаю, что годовая зарплата низшего чиновника, шофера, рабочего – 720 песо в год. Что на два песо в день в этом городе жить невозможно, но они живут. Что зарплаты в ближайших к столице провинциях – шестьдесят сентаво в день, а в нищем Илокосе – даже сорок сентаво. А цена хорошего костюма, как следует из рекламы «Манила новелти», – до восемнадцати песо. Общая картина ясна. Договоримся с лошадкой.
Я осторожно подошла к ней и прикоснулась ладонью к теплой светло-серой щеке.
– Хуан, – сказала я мечтательным голосом, – а можно сделать так, чтобы она была всегда чистой?
– Конечно, мадам.
– А если украсить ее ленточками… и…
– Очень просто, мадам, и недорого.
– А самое главное. Самое, самое. Можно мне называть ее Матильдой?
– Она же ваша, мадам.
– Ты моя радость, – сказала я ей. И перешла на тот язык, на котором говорю с очень, очень немногими: – Tu es meu Matilda.
Матильда медленно прикрыла длинные ресницы.
Вот он, мой лучший на сегодняшний день живой ресурс, впряженный в ресурс технический. Вихляющиеся колеса, пересчитывающие каждую яму, между колес болтается незримое в данный момент ведро, перед глазами – щетка гривы и два подрагивающих уха. Ну, и
