ОГПУ, в противном случае Болохову нужно будет что-то думать… Но первоначально он должен будет войти в доверие к местным художникам. Еще там, на Лубянке, когда они с начальником Иностранного отдела ОГПУ Артузовым готовили операцию, было решено действовать именно через этих людей. У них высокий авторитет в зарубежных богемных кругах, поэтому любая весточка, которую Болохов доставит от них в Харбин, станет для него лучшей рекомендацией. Надо надеяться, что это поможет ему установить доверительные отношения с беглыми художниками, чья судьба давно уже решена в высоких московских кабинетах. А главное, это даст возможность сблизиться с членами харбинского отделения «Русского общевоинского союза», которые слывут людьми крайне недоверчивыми и осмотрительными, о чем свидетельствует созданная ими служба безопасности, в чью задачу входит выявлять и уничтожать всех врагов организации.
О, если бы не эти, черт бы их побрал, беглые художники! Болохову не пришлось бы сейчас решать все эти проблемы, потому как в Маньчжурию он мог бы попасть вполне легальным путем. Во-первых, через Шанхай или Дальний, добравшись туда морем, а можно и по КВЖД через станцию Забайкальскую или приморское Гродеково. Харбин слыл одним из развитых административных центров Китайской Восточной железной дороги с крупной российской, в том числе советской, колонией, и для граждан СССР выезд туда был достаточно свободным, особенно для тех, у кого на родине оставались родные и близкие. Однако всякий, кто прибывал в Харбин легально, вызывал у эмигрантов определенное подозрение. Другое дело, если ты перебежчик. Тут уже к тебе больше доверия. Хотя и тогда находились спецслужбы, которые проверяли всю твою подноготную. Оставалось только надеяться, что никто из харбинцев не признает в нем бывшего сотрудника Госполитохраны. Но, скорее всего, об этом ему беспокоиться не следовало, ведь все свидетели его прошлой жизни были в свое время расстреляны или давно уже сгнили в тюрьме. Что же касается нынешней роли Болохова в революции, то здесь ему беспокоиться нечего: он был настолько засекречен, что даже родная матушка не знала, чем он занимается.
…Выйдя из вагона, Болохов осмотрелся. В сгустившихся сумерках на него подслеповато глядели похожие на бойницы причудливые окна такого же причудливого по форме приземистого здания вокзала с затейливыми башенками наверху. Думал, вот сейчас появятся его коллеги из местного управления ОГПУ и под покровом ночи доставят его к месту ночлега, но не тут-то было. Позже перед ним извинятся, заявив, что они ждали его только на следующий день. Но от этого Болохову легче не стало. Не дождавшись встречающих, он решил самостоятельно добираться до места. Благо, ему известно было название улицы, где находилось управление. Потоптавшись немного на перроне, он отправился на привокзальную площадь. Там Александр сел в первый попавшийся автобус, чем-то смахивавший на большой башмак, и тот повез его по Садовой улице к центру города. На углу Кооперативной он сошел и, сориентировавшись,
