в тот день, когда закончилась обеденная суета и на мгновение стало тихо, Фрэнк, вытирая руки о фартук, вышел из-за плиты и повернул дверную табличку стороной «Закрыто» к улице.
– Но-но, Фрэнк, я же тебе говорила! Интимные услуги в минимальную зарплату не входят. – Правда, папа утверждал, что Фрэнк голубее, чем яйца дрозда. Я подняла глаза. Фрэнк не улыбался. – Неужели я опять насыпала соль в банки для сахара?
Он крутил в руках посудное полотенце и выглядел на редкость смущенным. На мгновение мне пришло в голову, что кто-то на меня пожаловался. А потом он жестом пригласил меня сесть.
– Прости, Луиза, но я возвращаюсь в Австралию. Отец не очень хорошо себя чувствует, – добавил он, объясняя, в чем дело, – и в замке явно собираются устроить собственное кафе. Видела объявление на стене?
Наверное, у меня в прямом смысле отвисла челюсть. А потом Фрэнк протянул мне конверт и ответил на следующий вопрос, прежде чем тот слетел с моих губ.
– Я знаю, что мы не заключали официального договора или чего-либо подобного, но я хочу позаботиться о тебе. Здесь деньги за три месяца вперед. Мы закрываемся завтра.
– Три месяца! – взорвался папа, а мама сунула мне в руки чашку сладкого чая. – Весьма благородно с его стороны, учитывая, что она последние шесть лет вкалывала в его кафе как проклятая.
– Бернард! – Мама бросила на него предостерегающий взгляд и кивком указала на Томаса.
Родители присматривали за ним после школы, до возвращения Трины с работы.
– И что ей теперь делать? Мог бы известить ее пораньше, чем за один чертов день.
– Ну… ей просто надо найти другую работу.
– Нет никакой чертовой работы, Джози. Ты знаешь это не хуже меня. Мы посреди дерьмового экономического спада.
Мама на мгновение закрыла глаза, как будто собираясь с духом, прежде чем заговорить.
– Она умная девочка. Она что-нибудь найдет. У нее отличный послужной список. Фрэнк даст ей хорошую рекомендацию.
– Да просто замечательную… «Луиза Кларк умело мажет тосты маслом и ловко обращается со старым чайником».
– Папа, спасибо за поддержку.
– А что я такого сказал?
Я знала подлинную причину папиного беспокойства. Родители зависели от моих заработков. Трина почти ничего не получала в цветочном магазине. Мама не могла работать, потому что присматривала за дедушкой, а дедушкина пенсия стремилась к нулю. Папа жил в постоянной тревоге о своей работе на мебельной фабрике. Его начальник уже много месяцев толковал о возможном сокращении штатов. В доме шептались о долгах и жонглировании кредитными карточками. Два года назад папину машину разбил незастрахованный водитель, и почему-то этого оказалось достаточно, чтобы карточный домик родительских финансов наконец рассыпался. Мои скромные заработки составляли основу денег на хозяйство,
