style="font-size:15px;"> – Ну, обязательно пытки, потом на костер.
Глаза Седьмого посуровели, лицо отвердело, а в голосе прорезалась сталь:
– Все это будет, сын мой… если найдем доказательства твоей виновности. Мир жесток, а скверну надо выжигать каленым железом. Но в твоем деле много сомнений… а сомнения всегда толкуются в пользу обвиняемого. Ты свободен, Ричард!.. До времени.
Я уже отступал на шаг, готовясь повернуться и скорее ходу из этого страшного места, но теперь замер, спросил:
– До… какого?
– До следующего, – ответил он без улыбки. – Когда появятся ясные доказательства. Того или иного. А до этого времени ты под следствием.
Я поклонился, отступил, из горла моего выкатилось устрашенное:
– Спасибо, Ваше Преосвященство.
– Впрочем, – добавил он так же ровно, – как и все мы – под следствием.
Я вдруг вспомнил Бернарда, сказал торопливо:
– Мой господин велел, чтобы вы освятили мой молот…
Инквизитор сделал отметающий жест бледной дланью.
– Нам велел или тебе?.. Сын мой, мы еще не увидели, кто ты. На чьей стороне. Лишь потом можно сказать, что достойно носить, вкушать, говорить… христианскому воину, а что можно делать только стороннику Тьмы. Иди, сын мой.
Глава 9
У Рудольфа я переоделся, долго плескался в бочке, смывая пот и усталость. Не сразу заметил, что в дверном проеме стоит Рудольф. Перехватив мой взгляд, буркнул:
– Странные у тебя привычки! Моешься… Лень почесаться, что ли?
– Так научили, – ответил я. – Чего такой грустный?
– Да так, – ответил он хмуро. – Оставили, как старые сапоги… Епископ заявил, что сперва я должен выстоять сорок дней и ночей перед алтарем, а уж потом я… ну, сам понимаешь. Ты ж не хотел, чтобы я говорил, тебе спасибо!
– А-а-а, – протянул я, – вот ты о чем… А кто оставил?
– Ланселот, – буркнул он. – И Бернард. И Асмер. Даже, говорят, Совнарола взяли с собой! Их вчера отправили к королю Арнольду. Выехали срочно, даже проститься не успели. Не знаю даже, что такое может быть срочнее защиты Зорра.
Я поспешно вытерся, натянул рубашку. Без этих троих я сам как будто осиротел. За пару месяцев, что ехали через леса, долины, горы, я если не сроднился с ними – попробуй сродниться с благородным рыцарем! – но без них сейчас ощутил пустоту.
– Тебя вызывают, – вспомнил он. – Король хочет расспросить Беольдра о поездке к оборотникам.
– А я при чем?
– Ты был с ним. Тень славы падет и на тебя.
– Славы?
– Или порки.
Он проводил меня до ворот дворца. Через полчаса подъехал Беольдр, бросил поводья оруженосцу, слез. Не говоря ни слова, кивнул, мы прошли через большой зал, удивительно пустынный и запущенный, на дальних воротах всего один стражник, да и то недомерок – все здоровяки на охране ворот и стен. Из дальнего коридора выбежал взволнованный
