господин, наконец-то вы прибыли!
Я с недоумением смотрел в розовощекое юношеское лицо, на длинные белокурые локоны, что так красиво падают на плечи…
– А-а-а, – вырвалось у меня, – так вы этот… как его…
– Конт Сигизмунд, – напомнил он трепещущим от счастья голосом.
– Ага, – сказал я, – это вы тогда…
– Да, – воскликнул он счастливо, – это меня вы удостоили поединком! Я был выбит вами из седла одним ударом. Я все выполнил, здесь, в Зорре, уже вторую неделю, а вчера услыхал, что вернулись герои с мощами святого Тертуллиана. Увидев вас, я понял, какую важную миссию вы выполняли, и понял еще, каким дерзким и самонадеянным щенком я был!
С той стороны площади показались блестящие фигуры. Ланзерота я узнал сразу… то есть теперь уже Ланселота… неужели в самом деле того самого легендарного, самого лучшего рыцаря христианского мира? А вот Бернард, Рудольф и Асмер в таких новеньких доспехах, что если бы не шлемы в руках, то сразу и не признаешь. Рудольфа я отличил только по коренастой фигуре, что поперек себя шире, да огненно-красной скирде на плечах, где в самой середке поблескивают глаза и торчит кончик носа. Рот тонет в окладистой бороде веником, уши затерялись в красных космах, а сверху вообще такое, что я буду смотреть с великим интересом, как он все это сумеет запихнуть под шлем. Да еще с забралом.
– Да бросьте, – сказал я торопливо. – Каждый выполняет свои обязанности… И это… встаньте же, конт.
Он поднялся, но все равно смотрел на меня снизу вверх сияющими глазами, только что не визжал и не падал на землю кверху лапами.
– Господин, – сказал он преданно, – располагайте мною!.. Я – ваш вассал, я пойду за вами всюду…
Бернард прогрохотал подкованными сапогами прямо ко мне, это ж у него я на подхвате оруженосцем, потому и торчу здесь, не рыцарям же ждать меня, простолюдина. На ходу метнул удивленный взгляд на молодого рыцаря, явно видел, как тот поднимается с колен.
– Ого, – громыхнул он густым мощным голосом, что сразу напомнил мне далекие раскаты грома, – Дик, да ты смотришься неплохо.
Ланзерот… гм… Ланселот скользнул по мне безразличным взглядом. Его золотые кудри красиво падают на металлические плечи, крупные холодные глаза смотрят без выражения, а массивная нижняя челюсть снова вызвала у меня желание садануть по ней бронированным кулаком. Нет, уже ногой. Жаль, восточными единоборствами я не занимался, а связывать великого и непобедимого Ланселота и укладывать мне под ноги вряд ли станут.
Конт Сигизмунд посмотрел на всех исподлобья – что-то они недостаточно почтительно обращаются с его господином и сюзереном, но смолчал, раз уж я молчу.
– Дик, – сказал и Рудольф, – ты просто вылитый рыцарь!
Сказал и осекся, Ланселот нахмурился, его красивое надменное лицо стало злым, а плотно сжатые губы вовсе слились в тонкую линию, как защелки стального капкана.
– Где священник? – спросил он, ни к кому не обращаясь. –
