style="font-size:15px;"> – Я привыкла держаться в тени, но в день свадьбы хочу, чтобы все узнали, какова я на самом деле.
– Понимаю, – сказала Бет, полная сочувствия. – Просто…
Тут раздался стук в дверь, и настроение моей подруги моментально изменилось.
– Входите! – крикнула она с видимым облегчением.
На пороге стояла Синтия. Лицо ее было, как обычно, бесстрастным.
– Да, – произнесла она, обращаясь к кому-то у себя за спиной. – Отнесите мои вещи в соседний дом. Благодарю вас.
Тон, каким это было сказано, противоречил словам, впрочем, тоже как обычно.
– Мама, – выпалила я.
Вот так сюрприз.
Синтия была в облегающем платье цвета шампанского. Даже после прогулки под тропическим ливнем, по грязи, на высоченных каблуках ее одежда и обувь выглядели безупречно. Волосы, как всегда, зачесаны назад и закручены в кичку, отчего глаза Синтии, когда она сняла солнцезащитные очки и стала отдуваться, показались мне еще более строгими.
– Нина, дорогая, прости, что я опоздала. Мне слишком поздно сообщили, что мое присутствие здесь необходимо, так что пришлось даже отложить несколько важных дел.
– Мне очень жаль, – сказали мы с Бет в один голос.
– Ну что ж, – вздохнула Синтия. – Ты моя единственная дочь. Мы делаем то, что обязаны.
Я улыбнулась, а Синтия подошла ко мне, развела руки и холодно обняла меня. Кроме этого неловкого жеста, она ничего не могла мне предложить. Я это очень хорошо понимала и оценила по достоинству, чего, вероятно, не могли сделать посторонние. Синтия поспешила разнять руки и вежливо улыбнулась:
– Ты выглядишь великолепно, дорогая.
– Спасибо. Я как раз собиралась надеть платье…
– О. Тогда ладно. Я удаляюсь.
Я замялась:
– Ты не откажешься помочь мне?
Синтия колебалась с ответом:
– Э-э-э… Разве не для этого здесь Бет?
– Нет, – с улыбкой ответила Бет. – Мы ждали вас.
Синтия окинула быстрым взглядом ворох белого шелка – мое платье, и ее глаза затуманились слезами.
– О боже, – шепнула она, доставая из сумочки носовой платок.
Я онемела. Синтия редко плакала. Точнее говоря, за всю мою жизнь она нашла всего два повода для слез, причем оба были связаны, скорее, с моим отцом.
– Мама, все хорошо.
Я не знала, как прикоснуться к ней, чтобы выразить сочувствие. В результате я положила руку ей на плечо и неуверенно похлопала по нему.
Синтия всхлипнула, приподнимая подбородок, чтобы оградить себя от нежданных эмоций:
– Знаешь, шелк-шармез так легко мнется.
– Знаю, – кивнула я.
Промокнув глаза салфеткой напоследок, Синтия отвернулась:
– Бет лучше справится, дорогая. Позови меня, когда оденешься.
С этими словами она закрыла за собой дверь.
– Прости
