мольбы и знай: спасенья нет —Для смертного судьба неотвратима.
Креонт
Антистрофа IV
Сына убийцу и матери
Прочь уведите скорее,
Прочь!.. Но куда мне идти?
Все, что любил я, потеряно,
И на главу мою пала
Страшная кара богов!..
Слуги уводят Креонта.
Хор
Стремишься ли к счастью ты, – прежде всего
Будь мудрым и воли бессмертных,
О смертный, вовек не дерзай преступать.
И верь, что за дерзкие речи
Постигнет безумца великая скорбь
И мудрость поздней научит.
Еврипид – философ на сцене
Драматургия и конец античной героической трагедии
Трагичнейшим из поэтов назвал Еврипида Аристотель, и многовековая посмертная слава последнего из триады великих афинских трагиков, по-видимому, целиком подтверждает справедливость подобной оценки: во всех странах мира до сих пор потрясают зрителей страдания Медеи, Электры, троянских пленниц. Тот же Аристотель считал главным признаком трагического героя благородство, и в мировом театре найдется немного образов, способных поспорить в чистоте и благородстве с Ипполитом, в искренности самопожертования – с Алкестой[12] или Ифигенией. В творениях Еврипида древнегреческая драма, несомненно, достигла вершины трагизма, глубочайшего пафоса и проникновеннейшей человечности. Поэтому, говоря о кризисе героической трагедии в драматургии Еврипида, мы не собираемся ставить это в вину великому афинскому поэту, как никому не придет в голову преуменьшать величие Рабле или Шекспира из-за того, что им довелось пережить и отразить в своем творчестве кризис ренессансного мировоззрения, – может быть, писатели, которые запечатлевают в своих произведениях сложность исторического пути человечества, как раз потому особенно дороги и близки их далеким потомкам. Еврипид, несомненно, находится в ряду таких творцов, но если мы хотим оценить его истинное значение для нас, мы должны понять, какое место он занимал в культуре своего времени и, в частности, в развитии античной драмы, – тогда выяснится, почему конец античной героической трагедии оказался началом для многих линий не только античного, но и общеевропейского литературного процесса.
I
Год рождения Еврипида не известен достаточно достоверно. Античное предание, по которому он родился в день битвы при Саламине, представляет лишь искусственную конструкцию, связывающую имя третьего великого трагика с именами его предшественников, – поскольку Эсхил в самом деле участвовал в Саламинском сражении, а шестнадцатилетний Софокл выступал в хоре юношей, прославлявших одержанную победу. Тем не менее эллинистические историки, очень любившие, чтобы события из жизни великих людей вступали между собой в какое-либо хронологическое взаимодействие, без особой ошибки могли рассматривать Еврипида как представителя третьего поколения афинских трагиков: его творчество действительно составляло третий этап в развитии афинской трагедии; первые два вполне обоснованно связывали с драматургией Эсхила и Софокла.
Хотя Еврипид был моложе Софокла всего на двенадцать лет (он родился, скорее всего,
Это имя. как и название трагедии, правильнее было бы передать по-русски «Алкестида»; мы придерживаемся здесь фермы «Алкеста», чтобы избежать разнобоя с переводом Ин. Анненского, избравшего последнее чтение.
