ты понимаешь, обед не состоится, – засмеялся Габриель. – По моей вине. Так что, мисс Кареглазка, можешь и это записать на мой счет.
– А вы не хотите рассказать, что у вас тут произошло? – спросила Джулия, старательно прогоняя из голоса дрожь.
– А ты не хочешь рассказать, почему до сих пор не дала отсюда деру? – вопросом на вопрос ответил Габриель.
Его синие глаза смотрели жестко.
Ругая себя за неуместное любопытство, Джулия втянула голову в плечи, надеясь, что ее смиренный вид не даст его гневу разгореться. Какая же она была дура, что не скрылась, едва увидев его на крыльце. Габриель пьян; если он даст волю рукам, ее никто не спасет. Самое разумное сейчас – встать и уйти.
Но она не ушла, а еще через мгновение Габриель вдруг протянул к ней руку и стал медленно, очень медленно убирать волосы с ее лица, откидывая пряди за плечи. Его пальцы излучали какую-то непонятную энергию, перетекавшую ей в волосы и разливавшуюся по всему телу. Джулия пила эту энергию, закрыв глаза и совершенно позабыв про его вопрос.
– А ты пахнешь ванилью, – сказал он, убирая руку.
– Это не я. Это ванильный шампунь для волос.
Габриель допил пиво, открыл новую бутылку, сделал изрядный глоток и только потом взглянул на Джулию:
– Я совсем не хотел, чтобы все так получилось.
– Вы же знаете, они вас любят. Они о вас только и говорят.
– Еще бы! Семейство, ждущее своего блудного сына. А может, демона. Демона Габриеля, или, выражаясь библейским языком, Гавриила. Звучит, однако. – Он горестно рассмеялся и залпом опорожнил бутылку, после чего на ощупь достал еще одну.
– Они были так рады вашему приезду. Потому ваша мама и пригласила меня на обед.
– Никакая она мне не мама. Возможно, Грейс позвала тебя, так как знала, что мне понадобится кареглазый ангел, который бы сдерживал мои дурные порывы.
Габриель нагнулся к ней и дотронулся до ее щеки. Она невольно вздрогнула. Синие глаза «блудного сына» с пьяным удивлением смотрели на нее. Он провел большим пальцем по ее щеке, вбирая жар девичей кожи. Джулии отчаянно хотелось, чтобы этот палец задержался на щеке как можно дольше. Когда же Габриель убрал его, она чуть не заплакала от огорчения.
Габриель поставил недопитую бутылку на крыльцо и порывисто встал:
– Солнце заходит. Не хочешь прогуляться?
Джулия закусила нижнюю губу. Она знала, что это опасная затея. Но перед ней был живой Габриель, а не фотография. Ей выпал редкий, возможно единственный, шанс увидеть его и побыть рядом с ним. После случившегося сегодня он вряд ли снова приедет сюда, а если и приедет, то очень-очень не скоро.
Джулия сложила плед и повесила на спинку стула.
– Плед возьми с собой. Пригодится.
Она послушно сунула плед под мышку. Левая рука была теперь занята, и Габриель взял ее за правую. Джулия едва не вскрикнула. Ей показалось, что она дотронулась до электрического
