по-серьезному не втянули. А то получили бы катастрофу почище тунгусской!)
Как бы там ни было – прошло еще двадцать пять лет. Казалось бы: бредни про эфир пора окончательно списать в архив. А ничуть не бывало! Даже такой, в общем-то, светлый ум, как Таунс, сюда ввязался. (А ведь Чарлз Харт Таунс – творец мазера! Вот бы ему и дальше мазерами заниматься! Так нет же! Как тот шкодливый кот в сметанку – сунул Таунс свой нос в эфир!)
С Таунсом был еще один, шведский профессор Седархольм. Ну и чего они вместе добились? Установили два взаимно неподвижных источника и давай искать ветра в поле. Не нашли. А сколько обещаний роздано было!..
Опа-опа-опа! То все была Америка, потом стала Европа! А где же, спросите вы, Россия?
А вот она. Еще в 20-е годы прошлого века вести про эфир и про попытки его уловить долетели до нас. С. Вавилов в 1927 году по этому вопросу выступил, за что его тут же раскритиковал К. Тимирязев.
Ну а потом некоторые как белены объелись: стали предлагать свое, доморощенное. Предлагали все, что в голову похмельную взбрести может! Додумались поднимать приборы на высоту реактивного самолета, а потом пропускать предполагаемые эфиропотоки через целую систему изогнутых – как в самогонном аппарате – трубок. Додумались телескоп заполнять водой и таким манером ловить эфирный ветер.
А позже и через самого человека стали эфирные дуновения пропускать. Стали внутрь русскому человеку зеркала совать, стали всякую железную мелкоту в пищевод пропихивать. И русский человек эту мелкоту принял, русский человек против псевдо-эфира не выступил!»
«Не взбунтовался», – карандашиком поправил я Лелю.
«Ему бы качественной закуски, русскому! – страдала за народ моя новая знакомая, – а они ему внутрь – ветрюган с железяками!..
И, конечно, закономерный результат.
В 1964 году группа передовых советских ученых, поставила вопрос о том, чтобы понятия «эфир» и «эфирный ветер» были навсегда из научного оборота изъяты. А за их употребление каждый употребивший отвечал бы по полной! Употребил – сразу сел. Вот это по-нашему, по-научному! Смелые и дальновидные люди. Поганой метлой стали они эфирец гнать! Как менделятину, как тот музыкальный сумбур!
Слава богу, нашелся и деятель государственный, который это предложение на самом высоком уровне поддержал.
Никитушка наш свет Сергеевич, Хрущев наш славно-великий, по эфиру умом прошелся! И сходу приравнял поиски эфира к поискам вечного двигателя.
Но, правда, вскоре его самого с насиженного места резко двинули.
(Эфирный ветер – вечный двигатель?! Это составившееся из слов Никиты и Лели определение мне внезапно понравилось.)
Ну, тут пошло-поехало, – вела свое Леля дальше. – Хрущев отошел от дел – останавливать псевдонауку стало некому, и наши умники вскоре сконструировали новый лазерный «п-образный» прибор. Потому как лазерный луч вроде должен (не знаю, не видела!) изгибаться под действием вихрей эфира.
А уже совсем в новые
