Он старался уладить все по-честному, но Гейр все равно чувствовал, что Айну и Сири отец любит больше. Это было видно. Гейр понимал, что отец в нем разочарован – ведь он оказался такой обыкновенный. Все чаще он уходил на подоконник, лишь бы не встречаться с Гестом. А чем больше времени он проводил на подоконнике, тем хуже Гест его понимал. Когда Гейру исполнилось двенадцать, в Гарлесье не нашлось бы двух других людей, которые понимали бы друг друга хуже, чем он с Гестом.
Вскоре после двенадцатого дня рождения Гейра в Гарлесье с визитом явился Ондо. С ним прибыли его мать Каста, его кормилица Фанди и два его друга – Скодо и Пад.
– Вот был бы Ондо не таким гнусным, – вздыхала Айна, – мы бы заставили его рассказать про три отцовских задания.
Но Ондо был гнуснее некуда. От него не удавалось добиться ничего, кроме многозначительной ухмылки да еще смешков от Скодо и Пада. Своих двоюродных братьев и сестру Ондо презирал. В его глазах не было существа совершенней, чем Ондо из Отхолмья, и он не терпел никого, кто осмеливался затмевать славу этого совершенства. Айна и Сири затмевали ее своей Одаренностью, поэтому Ондо ненавидел их всем сердцем. Но больше всех он ненавидел Гейра. Из-за безудержной похвальбы Мири Ондо знал, что Гейра считают самым необыкновенным из трех детей Геста, и уже за одно это его надо было бы презирать. Но и без Мириной похвальбы Ондо, возможно, сосредоточил бы свою ненависть именно на Гейре. Дар, как у Айны и Сири, дело другое; но какое право имеет Гейр, у которого Даров не больше, чем у самого Ондо, глядеть на него с этаким важным оценивающим видом? От этого большой и сильный Ондо сразу чувствовал себя маленьким. А еще от этого Ондо начал смутно, но все тверже понимать, что Гейр куда ранимее остальных двух. Благодаря этому обстоятельству, а еще тому, что Гейр был больше чем на год моложе и на полголовы ниже ростом, он и стал идеальным двоюродным братом для задирания.
В этот раз Ондо, заручившись поддержкой Скодо и Пада, которых Айна прозвала «мерзкими жабятами», задирал Гейра без устали. Он не давал ему продохнуть. Ондо не ограничивался пинками исподтишка и выкручиванием рук в темных углах. Это был нескончаемый поток намеков, насмешек и оскорблений: намеков на то, что у Гейра не все дома, насмешек над тем, как он любит сидеть на своем подоконнике, и напоминаний о том, что Гест родом из нищего и странноватого Ольстрова. «У тебя дурная ольстровская кровь, – твердил Ондо. – Ты точно не умеешь менять обличье?» При этом Ондо никогда не отходил слишком далеко ни от своих крепких дружков, ни от Касты или Фанди, так что у Гейра не было никакой возможности даже стукнуть его разок как следует. Приходилось терпеть. Гейр был глубоко несчастен. Айна и Сири, со своей стороны, страшно злились, но тоже ничего не могли поделать. Все трое считали дни до того, как Ондо отправится домой.
Осталось всего три дня, когда Ондо пришел к ним в дом с Фанди – ему нужен был Сири, потому что Фанди потеряла хороший золотой наперсток. Айна, Гейр и Сири как раз прятались дома от Ондо. Увидев его, все трое вздохнули.
– Наперсток
