это что-нибудь важное, – прорычала она в трубку.
Энни рассмеялась:
– Извини, это всего лишь я. Что, еще слишком рано?
– Нет, нет, я люблю вставать раньше Господа Бога. У тебя все в порядке?
Энни не знала, будет ли когда-нибудь снова все в порядке, но такой ответ уже становился банальным:
– Я постепенно успокаиваюсь.
– Судя по тому, во сколько ты звонишь, я бы сказала, что ты вряд ли спала хорошо.
– Скорее мало.
– Да, помню, в первые три месяца после того, как от меня ушел Ром, будь он неладен, я тоже по ночам ходила по комнате и плакала. Тебе надо найти себе занятие.
– Я в Мистике, здесь выбор невелик. Может быть, я попробую себя в искусстве скульптуры из пивных банок, это здесь ходовой товар. Или можно научиться охотиться с луком и стрелами и делать из дичи и зверей чучела.
– Рада слышать, что ты уже способна шутить.
– Это лучше, чем все время плакать.
– Энни, я серьезно, тебе нужно найти какое-то занятие. Что-то, что подтолкнет тебя встать с постели или лечь в чью-то постель. Походи по магазинам, купи себе что-нибудь новое из одежды. Что-то, что изменит твою внешность.
Энни погладила свои короткие волосы.
– О, внешность я уже изменила, по крайней мере прическу.
Они проговорили еще немного. Вешая трубку, Энни почувствовала себя лучше. Она выбралась из постели и приняла долгий горячий душ. Вниз она спустилась в белом кашемировом свитере и белоснежных шерстяных брюках свободного покроя и приготовила отцу основательный завтрак: яичницу, оладьи и бекон, апельсиновый сок. Аромат еды выманил Хэнка из его комнаты.
Хэнк вошел в кухню, на ходу затягивая пояс длинного серого халата. Он внимательно посмотрел на дочь и почесал бороду.
– Ты уже на ногах. Ты действительно уже встала с кровати или просто хочешь немного походить, пока снова не разболелась голова?
«Да, – сказала себе Энни, – отец все понимает, ведь и он сам пережил трагедию и не понаслышке знаком с депрессией». Она достала из дубового буфета тарелки и накрыла завтрак на двоих.
– Папа, я продолжаю жить. Начиная с этого момента. И с этого места. Садись.
Он отодвинул стул, раздался неприятный скрежет деревянных ножек по потертому линолеуму.
– Я не уверен, что кормить мужчину – такой уж серьезный шаг в будущее.
Энни улыбнулась и села напротив отца.
– Вообще-то я собиралась пройтись по магазинам.
Он положил на свою тарелку яичницу.
– В Мистике? Не знаю, много ли ты тут накупишь, если только не ищешь идеальную блесну.
Энни посмотрела на свою тарелку. Она хотела есть, действительно хотела, но при виде еды ее снова стало подташнивать. Она надеялась, что отец этого не заметит.
– Я собиралась для начала
