сдерживая волнение и страх, думал 232-ой. Страшная догадка заставила его подняться на ноги. – Кровь? Это кровь!» Полицейский незамедлительно занял позицию на безопасном расстоянии от 232-ого, держа его под постоянным прицелом.
– Кровь! – 232-ой вытянул вперед окровавленную дрожащую руку – Вы видите… Это кровь. Я человек! – сколько мог твердым голосом вымолвил он, и по смертельно бледному лицу его скользнула счастливая улыбка. – Я – человек! – беззвучно повторили его губы.
– Что? Что ты бормочешь, датчики боли сгорели? Чему ты там улыбаешься?! – бешеная злоба исказила лицо полицейского. – Сумасшедшая тварь!
Тело 232-ого отказывалось подчиняться своему хозяину, стало невесомым, слова полицейского показались ущербными и утратили всякий смысл, он чувствовал, что некая жизненная энергия покидает его, и вместе с ней уходит и он, но уходит свободным человеком. Глаза его утратили блеск и потемнели, но тусклая улыбка все еще жила на его лице.
– Ненавижу! Не пойму: отчего ты так счастлив? Да ты смеешься надо мной? На, получи! – И, потеряв, всякое самообладание, ослепленный яростью, человек-полицейский ударом ноги столкнул 232-ого с платформы на железнодорожное полотно. В глубине черного жерла туннеля нарастал гул. И несколько секунд спустя белый поезд с двумя голубыми полосками по бокам вылетел из черноты и, ослепительно сверкая мелькающими окнами, промчался рядом с платформой. Полицейский, презрительно взглянул на подтаявшее мороженное, оставшееся лежать на платформе, поблескивая скомканной оберткой, раздавил его ногой и, не оборачиваясь, зашагал к своему прозрачному, пуленепробиваемому кабинету у стены.
– Алло, третий, нужна помощь. Пришлите команду для сбора биотехнических отходов и дезинфектора… срочно! Конец связи, – отдал распоряжение полицейский, с удовольствием играя сотовым телефоном на кожаном шнурке. Лицо его выражало уверенность и удовлетворение от выполненного им долга.
Часть вторая
Пусть в другой мир
Было совершенной неожиданностью для 232-ого, когда разорвалась какая-то связь, и он за ненадобностью сбросил с себя что-то, освободился от чего-то, что очень стесняло его всего лишь какое-то мгновение назад. Сила, независящая от него, вытолкнула его вверх, к самому потолку, как поплавок из воды. Он мог лишь ясно созерцать происходящее. Такое положение не было помехой, нисколько не смутило его, наоборот – он испытывал легкость, неимоверную гибкость и присутствие ясного здравого смысла. То, что произошло, трудно поддавалось логике рассудка, но 232-ой спокойно воспринял происходящее как нечто правомерное и естественное. Он взглянул вниз. Зрелище было ошеломляющим – странное бесформенное существо лежало на железнодорожных путях, что-то узнаваемое было в нем. «Что это?» – подумал он, пытаясь найти связь, соединяющую его с этим бесформенным существом; воспоминания о нем всплыли из глубины сознания 232-ого как нечто ранее живущие и принадлежащие
