из письма, чтобы легче было понять эмигрантских довоенных и послевоенных «советофилов» (в их числе был и отец Ирины), «советизанов» и «сталинистов», которым такое представить было не по силам. Раз уж сам Пастернак… где уж было им, замороченным, униженным, измученным ностальгией по «силе» и «достоинству»?
И вот, будто судьба не оставляла им никакого выхода, – после смерти Ирины Кнорринг и окончания войны отец Ирины и ее муж, молодой, симпатичный, талантливый поэт Юрий Бек-Софиев, взяли советские паспорта и вернулись в Россию. Юрию повезло: в колымские лагеря, как бедный Максимилиан, он не попал. Но и в столицы их не пускали. Разрешили дожить в стране ссылки, в Казахстане. Работал Юрий в каком-то алма-атинском музее художником (невольно приходит на память атмосфера «Хранителя древностей» Ю. Домбровского – этого писателя-зека я тоже встречал в Голицыне) и там при первой возможности издал стихи покойной жены. («Простые, хорошие и честные стихи», – отважно сказала Ахматова о стихах «опасной эмигрантки».)
В семье Бек-Софиевых до революции было много кадровых военных. Дед-артиллерист был один из немногих в российской армии офицеров-мусульман. Впрочем, ведь здесь, на кладбище, мало найдешь русских патриотов без примесей неславянской крови.
Гр. БЕЛЕВСКАЯ-ЖУКОВСКАЯ (урожд. княжна ТРУБЕЦКАЯ) МАРИЯ, 1.06.1870 – 20.03.1953
Урожденная княжна Трубецкая, Мария Белевская приходилась правнучкой поэту Василию Андреевичу Жуковскому. Историк моды Александр Васильев, сообщая об этом, объясняет, почему при выборе манекенщицы русский дом моды ТАО обратил свой взгляд на дочь графини Марии Белевской и графа Алексея Белевского юную графиню Марию Алексеевну Белевскую. Судя по рассказу А. Васильева, юная Мария-младшая попала там в компанию небогатую, но вполне элитарную: «Выбор Марии Белевской в качестве первой манекенщицы был безупречен. Стройная блондинка, тонкие черты, удивительная кожа фарфоровой белизны – лицо, напоминающее камею, она олицетворяла классический тип русской дворянской девушки. И немудрено, ведь в ее жилах текла поистине «голубая кровь»: дочь княжны Трубецкой и графа Белевского, Мария Алексеевна происходила из знатнейших семей старой России. По прямой линии она была праправнучкой поэта Жуковского (напомним о его турецкой крови, и о немецкой – его жены. – Б. Н.), а крестницей приходилась Великой княгине Елизавете Федоровне, сестре последней русской императрицы (тут уж вся «голубая кровь» – немецкая. – Б. Н.).
Примерки в этом ателье проводила Мария Митрофановна Анненкова, счета и бухгалтерию вела княгиня Любовь Петровна Оболенская (судя по соринскому портрету 1918 года, была она истинная красавица. – Б. Н.), а швейным производством заведовала княгиня Мария Сергеевна Трубецкая.
Поначалу Белевская не умела ходить, как положено манекенщицам, но ее научила этому мастерству княжна Мещерская, которая сама впоследствии стала известной манекенщицей.
…в доме ТАО работала приказчицей графиня Мусина-Пушкина. Сестра Марии Алексеевны также
