стихов, но еще более популярными были ее книги, изданные в последующие годы. Зинаида Гиппиус становится яркой и очень знаменитой звездой русского литературного небосклона. Сохранилось множество ее литературных и живописных портретов. Вот один из них, набросанный поклонницей (Бр. Погореловой):
«Соблазнительная, нарядная, особенная. Она казалась высокой из-за чрезмерной худобы. Но загадочно-красивое лицо не носило никаких следов болезни. Пышные темно-золотистые волосы спускались на нежно-белый лоб и оттеняли глубину удлиненных глаз, в которых светился внимательный ум. Умело-яркий грим. Головокружительный аромат сильных, очень приятных духов. При всей целомудренности фигуры, напоминавшей, скорее, юношу, переодетого дамой, лицо З. Н. дышало каким-то грешным всепониманием. Держалась она как признанная красавица, к тому же – поэтесса…».
А вот и еще один портрет, набросанный писательницей и общественной деятельницей (А. Тырковой-Вильямс), которая «массовому увлечению не поддалась»:
«Она была очень красивая. Высокая, тонкая, как юноша, гибкая. Золотые косы дважды обвивались вокруг маленькой, хорошо посаженной головы. Глаза большие, зеленые, русалочьи, беспокойные и скользящие. Улыбка почти не сходила с ее лица, но это ее не красило. Казалось, вот-вот с этих ярко накрашенных губ сорвется колючее, недоброе слово. Ей очень хотелось поражать, притягивать, очаровывать, покорять… Зинаида румянилась и белилась, густо, откровенно, как делают это актрисы для сцены. Это придавало ее лицу вид маски, подчеркивало ее выверты, ее искусственность. И движения у нее были странные, под углом… ее длинные руки и ноги вычерчивали геометрические фигуры, не связанные с тем, что она говорила. Высоко откинув острый локоть, она поминутно подносила к близоруким глазам золотой лорнет и, прищурясь, через него рассматривала людей, как букашек, не заботясь о том, приятно ли им это или неприятно. Одевалась она живописно, но тоже с вывертом… пришла в белой шелковой, перехваченной золотым шнурком тунике. Широкие, откинутые назад рукава шевелились за ее спиной, точно крылья».
Как многие русские интеллигенты, Зинаида Гиппиус призывала и приветствовала революцию, но зато сразу разглядела пришествие «власти тьмы» в октябре 1917-го: «О, какие противные, черные, страшные и стыдные дни!». Дневники последующих бурных трех лет («Синяя книга», «Черная книжка», «Коричневая тетрадь) представляют особый интерес среди всего написанного Зинаидой Гиппиус – для тех, кто хочет погрузиться в «окаянные дни». Зинаида Гиппиус до конца жизни оставалась непримиримым врагом коммунистического насилия, поборником свободы и веры… В 1919 году З. Гиппиус с мужем покинула Петроград. Она писала незадолго до бегства:
И мы не погибнем, – верьте!
Но что нам наше спасенье?
Россия спасется – знайте!
И близко ее воскресенье.
Но спасенье России было не близко. И в привычном Париже Зинаида Гиппиус томилась по оставленной земле:
Как Симеону увидеть
Дал
