относит к таковым прежде всего устойчивые, дифференцирующие (то есть отличающие один этнос от другого) свойства. По его мнению, антропологические, расовые признаки могут играть роль определителя лишь при сопоставлении отдаленных этнических единиц, принадлежащих к разным расам. Для этнического размежевания более значимыми являются групповые особенности культуры в самом широком смысле этого слова, то есть «не только определенные результаты человеческой деятельности, но и сам ее способ, выраженный в действиях и поступках»[88]. Именно в сфере трактуемой таким образом культуры обычно и сосредоточены, по мнению Бромлея, все основные отличительные особенности этнических единиц. При разграничении этносов-народов между собой особое значение имеют такие устойчивые и отчетливо выраженные компоненты культуры, как язык, религия, народное изобразительное искусство, устное творчество, обычаи, обряды, нормы поведения и т. п. Однако ни один из компонентов культуры не выступает непременным и универсальным этнодифференцирующим признаком. «Этнос, – писал Бромлей, – представляет собой не отдельный компонент культуры, а определенную культурную целостность, многие составляющие которой, как правило, в той или иной степени обнаруживают устойчивые отличительные черты»[89].
Отмечая особенности культуры в качестве основных, стабильных этнических свойств, необходимо, прежде всего, отметить коммуникативные функции культуры, обеспечивающие передачу этнокультурной информации через произведения материальной и духовной культуры и, главным образом, через речь (словесная информация).
Большинство ученых придерживаются мнения о том, что из всех компонентов культуры в широком смысле этого слова язык обладает наиболее отчетливо выраженными этническими функциями. Небезынтересно отметить, что во многих памятниках древнерусской письменности, включая и «Повесть временных лет», понятие «народ» обозначается словом «язык»: «А се суть инии языци, иже дань дають Руси»[90]; «Югра же людье есть языкъ нѣмъ, и сѣдѧть с Самоядью на полунощных странах»[91]; «В то же время умножися языка Литовьскаго и начаша пакостити волости Олександровѣ»[92]. Известный специалист в области истории русского языка П.Я. Черных считает, что старшим значением слова «язык» на славянской почве было именно «речь», «то, что связывает людей, соединяет их в народ, в племя» и просто «народ», «племя»[93]. Такое словоупотребление, очевидно, отражает то этнографическое представление, по которому язык считается главным признаком народа.
Это же значение языка имел в виду и один из выдающихся лингвистов А.А. Шахматов, когда писал, что «каждый представитель русского племени, будь то великорус, или белорус, или малорус (украинец), может назвать свой родной язык русским: он русский по его происхождению и в силу этого своего происхождения останется русским, каким бы изменениям не подвергался с течением времени»
Там же. С. 31.
Летопись по Лаврентьевскому списку. Повесть временных лет // Полн. собр. рус летописей. Т. 1. М., 1962. С. 11.
Там же. С. 235.
Повесть о жизни и храбрости благоверного и великого князя Александра // «Изборник» (Сборник произведений литературы древней Руси). М., 1969. С. 336.
