на огонь, сжег и развеял пепел по ветру», огромная птица выносит его из подземного мира нечисти «на Русь», то есть к людям, к росам[122].
«Семен, малый юныш», рассказывается в сказке «Скорый гонец», упал в море, и морской царь унес его «в самую глубину». «Жил он у того царя целый год, стало ему скучно, запечалился он и горько заплакал. Пришел к нему морской царь: «Что, Семен, малый юныш, скучно тебе здесь?» – «Скучно, ваше величество!» – «Хочешь на русский свет?»[123].
В одном из вариантов сказки «Три царства – медное, серебряное и золотое» Ивашко Запечник, обманутый своими старшими братьями, оказывается в глубоком подземелье, откуда его также «на Русь» выносит орел[124]. В другом варианте этой сказки злой Вихрь украл у царя его жену Настасью и унес ее на горы – «такие крутые, высокие, что и боже мой! верхушками в небо упирались». Здесь ее находит младший сын Иванцаревич. А Вихрь, прилетев, спрашивает у Настасьи: «Фу-фуфу! Что у тебя русским духом пахнет? Аль кто в гостях был?»[125]. Древность этого сюжета косвенно подтверждается тем, что в руках у Вихря была боевая палица (не меч, как в более поздних сказках).
Противопоставление росов другим народам происходило уже в начальную эпоху образования индоевропейских языков, когда они стали отличать себя от чужаков, постепенно формируясь в огромный коллектив родственных племен, объединенных общностью языка, территории, обычаев и общим названием. Но оно настолько укоренилось в русском народном сознании, что сохраняется и во все последующие эпохи. Так, в довольно поздней сказке «Скрипач в аду» скрипач, идя на гулянку, вдруг провалился сквозь землю и угодил в ад, прямо в то место, где за свои грехи мучился богатый мужик. Тут набежала «целая изба ненаших», и спрашивают они у богатого мужика: «Что у тебя русским духом пахнет?». А он отвечает: «Это вы по Руси ходили, русского духу набрались!»[126].
«Ненашими», «немцами» (от «не мы») в народе называли, конечно, не только нечистую силу, но и иностранцев, иноверцев и тех, чье поведение, нравственно-этические нормы и представления не ассоциировались с понятием «русский человек». Один из выдающихся русских мыслителей XIX в. Н.Я. Данилевский в книге «Россия и Европа» приводит интересный разговор с одним поморским промышленником: «Мне любопытно было узнать, как судили о холере поморы, которые по своей развитости далеко превосходят массу нашего крестьянства. Мой собеседник не скрыл от меня, что и у них большинство приписывало эту болезнь отравлению. Да кто же, спросил я, занимался, по их мнению, этим отравлением? – Господа. – Да ведь у вас и господ никаких нет, кроме чиновников; может ли статься, что служащие государю чиновники стали отравлять народ? – Конечно, отвечал он, но, по мнению наших дураков, государь об этом не знал, а господ подкупили немцы (под немцами понимались, как само собою разумеется, иностранцы или европейцы вообще). – Да немцам зачем же вас отравлять? – Как зачем? Известно, что немцы русского народа не любят»
Там же. С. 162.
Там же. Т. 2. С. 248.
Там же. Т. 1. С. 180–188.
Там же. С. 191.
Там же. Т. 3. С. 83.
