ему в сложившейся после гибели М.С. Газмана ситуации было гораздо легче сделать «правильный выбор», чем В.И. Ленину в октябре 1917 года, взявшему курс на вооруженное восстание. Действительно, проследим за мыслью Троцкого в «Уроках Октября»:
«Основное воззрение правых (т. е. Каменева и Зиновьева. – А.К.) состояло в том, что революция ведет неизбежно от Советов к буржуазному парламентаризму, что «Предпарламент» является естественным звеном на этом пути, и что незачем уклоняться от участия в Предпарламенте, раз мы собираемся занять левые скамьи в парламенте, завершить демократическую революцию и «готовиться» к социалистической. А как готовиться? Через школу буржуазного парламентаризма, ведь передовые страны показывают отсталым образ их будущего. Низвержение царизма мыслится революционно, как оно и произошло; но завоевание власти пролетариатом мыслится парламентарно, на основах законченной демократии. Между буржуазной революцией и пролетарской должны пройти долгие годы демократического режима»[21].
Критика со страниц предисловия звучала справедливая. Товарищ Каменев в 1917 году действительно не замечал, не хотел замечать, что авторитет большевиков рос, как на дрожжах, но только лишь в Москве и Петрограде, в промышленных городах, однако в крестьянских общинах по-прежнему оставался на очень низком уровне. Между тем судьба выборной кампании в парламент – Учредительное собрание – зависела исключительно от позиции основной массы избирателей аграрной России – крестьян, сочувствующих эсерам. Посему победа на каких-либо выборах во всероссийском масштабе большевикам никак «не грозила».
В то же время крестьянство – наиболее политически пассивный слой населения. Ему в принципе без разницы, кто рулит государством. Лишь бы преемники царя не ущемляли интересы жителей деревни, и тогда они «проглотят» любой государственный переворот. Вот почему Ленин был прав, когда торопил ЦК с вооруженным выступлением, утверждая, что вопрос о власти решается сейчас (в сентябре и октябре 1917 года) не в парламентах, а «в рабочих кварталах Питера и Москвы», что промедление воистину смерти подобно. И верно, после 12(25) ноября 1917 года, после обнародования результатов выборов в Учредительное собрание лозунг свержения кабинета А. Керенского силой утрачивал актуальность. Рабочие и солдаты вслед за крестьянством потянулись бы к новому, причем легитимному, объекту доверия – к обосновавшимся в Таврическом дворце депутатам. Но пока выборы не состоялись, а итог голосования не вполне ясен, те же рабочие и солдаты, раздраженные беспомощностью и нерешительностью министров-капиталистов, с готовностью подставят плечо обещающим золотые горы большевикам и помогут им взять страну под контроль. Так что торжество ленинской гвардии, возможно, никогда бы и не произошло, прислушайся ЦК РСДРП(б) в октябре 1917 года не к мнению своего прозорливого вождя – Ленина, а к уговорам умного, теоретически подкованного оппозиционера – Каменева. Догматичность подвела Льва Борисовича в 1917 году,
Там же. С. 144–145.
