наградой.
Труднее всего – встать. Мир качается, внутри организма кто-то завелся и пытается вылезти через рот. Еще и дерется, лупит, гад, по черепу. Как ему только мозги не мешают? А вот это ты, Герочка, врешь! Есть у меня мозг. Где-то ведь ты, тварь глумливая, прячешься…
Еще труднее – идти. Земля, что ли, какая-то пьяная попалась? Что это она покачивается? Землетрясение? А что, может, и так. В начале двадцать первого века эти места так тряхануло, что асфальт на Чуйском тракте буграми и трещинами пошел. Больше семи баллов по какой-то там шкале. Были бы тут постройки капитальные – одни руины бы остались…
Останавливаться – легко. Топ ногой, и все. Стоим, на валяющегося у высокого колеса орудийного лафета китайского офицера смотрим. И сами над собой прикалываемся. Смотри, гость, блин, из будущего, на свою страшную китайскую армию. Ждал целый полк? Так вот он весь. Белый, боящийся пошевелиться маленький тайджин, да еще где-то в погребе четверо его отважных, избитых и связанных солдат. А ты чего ожидал, носатый варвар? Что для разборок к черту на кулички, на самый край огромной империи, тебе армию из Пекина пришлют? Этот безымянный богатырь и без того страху на местных князьков нагнать сумел. То-то Мангдай потом над ним измывался, за пережитый ужас рассчитывался.
Это ты мне и пытался еще вчера объяснить, Герочка? А оно мне вчера зачем было? Что бы я с этим делал? Братался бы с нарушителем государственной границы? Или расстрелял его, оккупанта? Я и сейчас-то не знаю, как поступить. По-хорошему бы снять пушки с бастионов да снести этот пресловутый караул Кактын Табатты. А потом и пикеты за границу выдавить. Чтобы не таскался по русской земле невесть кто.
Только, боюсь, купцы этому совсем не рады будут. Им с кем торговать-то останется? С теленгитами? Так их тут тысячи полторы и есть всего. И то включая древних старцев и новорожденных детей. Гилеву с товарищами китайские купцы нужны и монгольские князья. Те, кто много покупает и еще больше продает. И если я тут резвиться начну, поедут сюда торговые люди? Вот и я думаю – вряд ли.
Но и спуску маньчжурам давать нельзя. Каким бы там ни был этот самый караул, но стоит он на моей земле. А в нем иноземные солдаты.
Как же громко топает часовой на наблюдательной вышке. Прямо по мозгам сапогами – топ-топ-топ, топ-топ-топ. Будто в барабан бьет. Китаец вот и уши пытается ладошками прикрывать, а все равно достает этот грохот.
Я побрел дальше. Еще и старался спину прямо держать. Положение обязывает. Не дай бог кто увидит, какая развалина вместо бравого губернатора из сарая выползла. Болтать всякое начнут…
Зря понарыли тут всяких валов. Нормальному чиновнику ни пройти ни проехать. Лестницу бы хоть, что ли, устроили…
Кое-как спустился. Нашел обломок копья и с его помощью…
Вся честная компания была уже в сборе. Подбежал Артемка с рюмкой и кусочком лепешки. Затараторил:
– А мы-то вас будить не стали, вашество. Все ужо с рассвету туточки, лечацца…
Дрогнувшей
